– Он живой? – сдавленно спросил Серега.
– Да ну что вы, Сергей Владимирович. Мертвее мертвого. Но некоторое время еще послужит, сложит все аккуратно вон в ту яму и сам сверху уляжется. Оркам останется только камнями закидать. Что с вами, Сергей Владимирович?
– Он ест, – просипел Серега, показывая дрожащей рукой за спину Майрона.
– Да ничего страшного, сами понимаете, в камере разносолов нет, а этих сегодня и вообще не кормили: чего зря хлеб переводить? Инстинкты тела еще действуют, вот он и пытается поесть. Да не обращайте внимания, поехали, а то ужин остынет.
– Ужин? – Серегу и так мутило, но, когда Майрон помянул об ужине, парень наконец-то прожевал оторванный кусок человечины, который благополучно вывалился из распоротого живота под ноги зомби. Серега икнул, а крепостная стена вдруг повернулась на девяносто градусов и исчезла.
Дальнейшее Попов помнил плохо. Его приводили в сознание, но сразу же начиналась рвота, и он снова выпадал из действительности. Потом его долго куда-то везли на раскачивающейся лошадиной спине, страшно болела голова, перед глазами плыли цветные круги, сознание периодически исчезало. Более или менее он осознал себя в постели, у края которой сидел благообразный старец в черном. «Господи, они все в черном».
– Как себя чувствует господин?
Получилось только что-то промычать. Желудок снова стоял в глотке, и Серега боялся открыть рот. Черный старик понимающе покачал головой и сказал внезапно появившемуся в поле зрения Гудрону:
– Это акклиматизация. Плюс тепловой удар и нервное потрясение. Другая вода, другой климат, другие условия работы и отдыха. Организм молодой, здоровый – справится. Желудок мы ему промыли, и я думаю, ничего плохого с нашим пациентом уже не случится. Хороший уход и покой в течение пары дней. Никаких дурных вестей. Когда придет в себя и начнет скучать, рекомендую недолгие прогулки в саду, бассейн, массаж, молодые девушки, немного вина. Вот и все. – Старик поднялся.
– Спасибо, господин, – густой бас Гудрона.
– Лечить воинов Великого Властелина – мой долг.
Толчок воздуха от аккуратно прикрытой двери превратился в мягкую волну, уносящую в забытье.
* * *
«Нормально» Серега проболел два дня, но как только ему стало настолько хорошо, чтобы начать скучать, Майрон потребовал его к себе. Прием состоялся в кабинете у знакомого глобуса. Помимо Майрона присутствовал еще один человек (конечно же, в черном). Когда Попов вошел, Майрон и черный незнакомец оторвались от расстеленной на столе большой карты.
– А вот и Сергей Владимирович, – приветливо распахнул руки Майрон. – Мне доложили, что вы уже в состоянии ходить и адекватно воспринимать окружающее.
– Спасибо, господин, – поклонился Серега, – мне значительно лучше.
– Тогда позвольте представить вам Энамира, Полководца Восточной армии Мордора. Он только что прибыл с наших северо-восточных рубежей. В Южном Прирунье все-таки разразился мятеж. Помните того, со срезанной челюстью? Поздно мы его нейтрализовали. К сожалению, семена упали в подготовленную почву, мятежники захватили несколько крепостей, вырезав орочьи гарнизоны. Вопят что-то о демократии, национальном самоопределении, сопротивлении тирании, ну и прочий бред для дураков. Пока они там не осмелели вконец от собственной наглости, мятеж надо подавить. И сделать это надо быстро, до начала наступления на Эрегион.
Положительный момент я вижу в том, что на востоке можно воевать уже сейчас. Снега в степи мало, весенняя распутица еще не наступила, естественно, и летней жары там еще нет. Отрицательным моментом является слабость Восточной армии. Она малочисленна, и в ней собраны младшие призывные возрасты, проходящие еще первоначальную подготовку. Для охраны спокойных восточных рубежей ее вполне хватит, но наступательная операция со штурмом нескольких крепостей ей пока не под силу, Энамир совершенно прав. С другой стороны, я не хочу, да уже и не могу срывать с места части Западной армии, выходящей в исходные районы для летней кампании. Не могу я поднять и Нурненское ополчение. Во-первых, лучшая его часть и так уже в Западной армии. Во-вторых, забрав оттуда мужчин, я сорву посевную, что оставит страну и армию без продовольствия. Наконец, я не могу использовать Харад. Южане небоеспособны в зимней степи, к тому же, отвлекая харадцев на восток, я открываю левый фланг в районе устья Андуина. Куда ни кинь – всюду клин.
