На пятый день она увидела, что он идет за Флорой — та пошла за покупками, — и все, что произойдет, будто уже случалось, что-то вроде недостающих страниц в брошенной ею книге, Матильда ничком лежит на диване — читать уже не нужно, потому что все свершилось еще до того, как было написано, в жизни все произошло прежде, чем должно было произойти в книге. Она видела, как они возвращаются болтая, у Флоры смущенный и как будто недоверчивый вид, она прощается на углу и быстро переходит улицу. Перла приехала за ней на машине, Мило нет, не было его и когда они возвращались поздно вечером, но утром она увидела, что он ждет Флору, — та собралась на рынок, он сразу же подошел к ней, и Флора подала ему руку, они улыбнулись друг другу, он взял у нее корзинку, а потом нес ее обратно с зеленью и фруктами, провожая Флору до долгу; она видела их на тротуаре с балкона, но Флора все не приходила, они задержались поболтать у дверей. На другой день Флора пошла за покупками и взяла с собой Карлитоса, она видела, как все трое улыбаются и Мило гладит Карлитоса по голове, вернулся Карлитос с вельветовым львом и сказал, что это подарок Флориного жениха. Так у тебя есть жених, Флора? — они вдвоем в гостиной. Не знаю, сеньора, он такой милый, мы встретились так неожиданно, он проводил меня, когда я ходила за покупками, он так добр с Карлитосом, это не помешает вам, сеньора, правда? Сказать ей: нет, не помешает, это твое дело, но будь осторожна, ты еще так молода; и Флора, опустив глаза: конечно, сеньора, он только провожает меня, и мы разговариваем, у него ресторан на Альмагро, его зовут Симон. А у Карлитоса журнал с картинками: мне его купил Симон, мама, он Флорин жених.
Позвонил из Сальты[10] Херман, сказал, что приедет через десять дней: дорогие мои, у меня все в порядке. В словаре было написано: «Двоебрачие — брак, заключенный вторично супругом, считающим себя вдовцом». Говорилось о мужчине, женатом на двух женщинах, или о женщине, которая замужем за двумя мужчинами. Еще там было «допустимое двоебрачие» — если первый брак был заключен с женщиной, потерявшей невинность, если женщина занималась проституцией или если было объявлено об аннулировании первого брака. И еще: «Двоеженец — тот, кто женится вторично при жизни первого супруга». Она взяла словарь, сама не зная почему, как будто это могло что-то изменить, ведь она знала — уже ничего не изменишь, невозможно выйти на улицу и поговорить с Мило, невозможно выглянуть в окно и позвать его, помахав рукой, невозможно сказать Флоре, что Симон — никакой не Симон, невозможно отобрать у Карлитоса вельветового льва и журнал, невозможно все рассказать Перле, только стоять здесь и смотреть на него, зная, что брошенная на диван книга дописана до последнего слова и ничего нельзя изменить, читай она ее или нет, или даже сожги, или запрячь в самый дальний угол библиотеки Хермана. Десять дней, и тогда все; допустим, Херман вернулся в свою контору и к своим друзьям, а мамаша Реканати или Чоло, да любой из друзей Мило, из тех, что дали ему адрес дома: мне нужно поговорить с тобой, Херман, дело серьезное, старина, — и пойдет, и пойдет, одно за другим, но сначала Флора с порозовевшими щеками: сеньора, вам не помешает, если Симон зайдет сегодня вечером на минутку выпить кофе в кухне? Разумеется, ей не помешает, как это может помешать, если на минутку и при ярком свете, Флора имеет право принимать его в кухне и угощать кофе так же, как Карлитос играть с Симоном, который принес ему веревочного утенка, умеющего ходить, и все такое. Оставаться наверху и услышать стук в дверь, Карлитос принес утенка: Симон мне сказал, что он за «Ривер», соврал, мама, а я за «Сан-Лоренсо»[11], посмотри, что он мне подарил, посмотри, он умеет ходить, ну смотри же, мам, как настоящий утенок, это Симон мне подарил, Флорин жених, почему ты не спустишься поздороваться с ним?
Теперь она могла смотреть в окно без долгих и бесполезных мер предосторожности, Мило не стоял больше под деревом, он приходил каждый день в пять часов и полчаса проводил в кухне с Флорой и почти всегда с Карлитосом, иногда Карлитос возвращался до его ухода, и Матильда знала почему, знала, что в короткие минуты, когда они остаются одни, готовится то, что должно произойти, то, что было уже здесь, в той книжке на диване, это назревает и в кухне, в любом другом доме, у мамаши Реканати или у Чоло; прошла неделя, и из Кордовы
