Привратник пожал плечами и заперся в своей кабинке, не сказав ни слова.
— Моргенстерн! Вы молодец. — Колдунья с удивлением увидела на майоре свой подарок. Он проследил за ее взглядом. — Спасибо. Он мне идет. Надеюсь, вы не воспользовались колдовскими штучками, чтобы тайно снять с меня мерки?
— После двадцати лет совместной службы мне, майор, не нужно колдовство, чтобы знать вас как облупленного, — ответила она, опуская веки.
— М-да. Ну хорошо. Резервисты и милиция окружат яхт-клуб. Мишо! — Он знаком велел водителю подойти и заговорил с ним, тщательно артикулируя. — Вы останетесь здесь, у входа в яхт-клуб. А мы втроем спрячемся внутри. Мартино, сообщите Роберте свои соображения.
Следователь неохотно сообщил:
— У моих родителей есть судно, которое стоит в центре. Ключи у меня.
— Вот. Вы заберетесь на борт. Я даю вам этот мобильник. — Он колебался, кому его передать, Роберте или Клеману. Наконец остановился на последнем. — Господину Мартино известен мой номер. Что касается меня, то я останусь на понтоне. Пошли! По местам!
Резервисты рассыпались по периметру яхт-клуба, где борт к борту стояли пятьсот больших и маленьких судов. Роберта посмотрела вслед майору, который шел по раскачивающемуся понтону. Она потеряла его из виду, когда тот скрылся за острым носом крупной яхты.
— Пошли, следуйте за мной, — сказал Мартино. — И не потеряйтесь по пути.
Вдали пробило одиннадцать часов. Лес мачт был освещен городскими огнями, отражавшимися от низких туч. Объявленный ветер все не поднимался. Клеман и Роберта стояли в рубке Клементины — тридцатисемиметровой яхты, которая, как утверждал сын владельцев, с одинаковой легкостью ходила по лагуне и открытому морю. Роберте было интересно знать, выходил ли хоть раз флагман флота Мартино за пределы плотины.
— Слышали? Привратник знал о ветре, — в третий раз повторил Мартино. — Хотелось бы заполучить эту брошюру.
— Не беспокойтесь. Марселену платят, чтобы он ничего не терял. — Роберта шумно втянула воздух. — Когда же обрушится ливень?
— Сегодня ночью. Завтра. Индикаторы в красной зоне.
Они замолчали. Роберта пыталась разглядеть Грубера в оранжевом полумраке. Но не видела его.
— Что это такое, по-вашему? — спросил молодой человек.
— Барон? Опасный психопат, удравший из тюремной колонии на Веге. Выбрал наш кусочек суши для размножения. Потом отправится в газовый мир с отпрысками на руках. — Мартино смотрел на нее разинув рот. — Никакой идеи, малыш. Я только знаю, что он убивает невинных людей. Разумная причина остановить его. Вы не боитесь?
— Нет. Ни капельки. Никогда не чувствовал себя столь спокойным.
На самом деле он был не в своей тарелке. Увидев Барона в действии, ему было чего бояться.
— Это напоминает мне время, когда мы прятались в Святом Георгии, — сказала Роберта. — Помните? Меня пытались превратить в карпаччо [6].
— Разве такое забыть? Какая погоня… Боже! Мне хотелось бы пережить подобное приключение в вашей компании.
— Говорите о приключениях, а разве в последнее время здесь ничего не происходит? — сказала она, рисуя кружок у сердца. — Мне говорили, что вы проявляете крайнюю усидчивость на лекциях по сатаническому праву?
Мартино покраснел, закашлялся, что-то забормотал. Роберта наблюдала за ним с выражением энтомолога, ожидающего, когда наколотая им бабочка перестанет трепыхаться. Потом вернулась к текущим событиям.
— Барон устроит нам тяжелую жизнь. Его остановить будет труднее, чем ту четверку. Мы еще ничего не видели. Надеюсь, вскоре бросимся за ним в погоню.
— Завидую вашему оптимизму. А за кем гонимся?
— За ночным зверем.
Метрах в ста от них, справа, хлопнули фалы. Следователи замолчали и стали вглядываться в лес мачт. Волна подняла несколько судов. Потом все успокоилось.
— Ложная тревога, — вздохнул Мартино.
Словно противореча ему, зазвонил телефон.
— Алло? Майор! Нет, нет. Все нормально. Хотите с ней поговорить? Мы ждем. До скорого. — Он выключил телефон и сунул в карман министерскую игрушку. — Шеф поднялся на борт вон того двухмачтовика с желтым корпусом. Ждет. Как и мы.
Он замолчал и пять раз вздохнул в течение минуты. Ему не повредят три гранулы Игнации утром, днем и вечером в течение двух недель, недовольно подумала Роберта. По его мечтательному виду она догадывалась, в чьих объятиях он хотел бы отдохнуть. Она вздохнула, достала окарину, протерла ее о пальто. Если убивать время, то убивать с музыкой.
