– Сколько у меня времени, чтобы сделать копии? – спросила она, спеша перейти к делу.
– Я был так занят, готовясь к поездке, что забыл сообщить. Уезжаю раньше, чем предполагалось. Вам придется остаться в Сиринити и делать здесь ваши копии. Больше двух дней это не должно занять… ну, может, трех.
– А в городе есть литографическая мастерская с копировальными аппаратами?
– Вряд ли. Но один аппарат стоит в бакалее, и, я уверен, в городе их немало.
Выпив еще две чашки кофе, он потребовал счет. По мере того как приближалась минута прощания, время тянулось почти нестерпимо долго. Когда принесли счет, Джордан без всякого удивления увидела, что профессор как ни в чем не бывало сует листок ей.
Закери всегда умел обвести ее вокруг пальца, оставляя других братьев далеко позади, но сегодня профессор узурпировал его титул короля наглости. Он вытер губы салфеткой, которая все это время так и оставалась сложенной, и устремился к выходу.
– Нужно добраться до дома, пока не стемнело. До того как стемнеет, остается не меньше часа.
– Вы живете далеко отсюда?
– Нет, совсем близко. Я подожду вас у машины и перетащу коробки в багажник. Вы побережете их? Изабель высокого о вас мнения, и я ей доверяю.
– Буду беречь их как зеницу ока, – пообещала она.
Десять минут спустя счет был оплачен, коробки лежали в багажнике машины, а Джордан, по крайней мере на время, избавилась от профессора.
Какое облегчение!
Джордан проснулась рано, бодрая и освеженная спокойным сном, и немедленно поехала к гаражу Ллойда, где припарковалась и стала ждать, пока механик откроет двери. Она надеялась, что машину починят при ней, после чего можно будет отправиться в бакалею, где был ксерокс. Если все пройдет гладко, она сможет откопировать содержимое одной коробки и, может, половину другой. Две коробки были забиты до отказа, и, к счастью, профессор писал только на одной стороне листа, потому что пользовался дешевой ручкой и паста протекала едва не насквозь.
Двери гаража распахнулись в десять минут девятого. Подняв капот и оглядев двигатель, механик, с виду ее ровесник и настоящий громила, облокотился на крыло, скрестил ноги и, вытирая руки масленой тряпкой, медленно и зловеще оглядел клиентку. Должно быть, посчитав, что пропустил что-то, он повторил осмотр еще и еще раз. Честно говоря, машине он не уделил и сотой доли столь пристального внимания.
Ничего не поделать, придется иметь дело с этим кретином, тем более что он оставался единственным механиком в городе до следующего понедельника.
– Я почти уверена, что радиатор течет, – заявила она. – Как по-вашему, вы можете запаять дыру?
Механик Ллойд написал свое имя на обрывке маскировочной ленты и сунул в нагрудный карман. Края ленты свернулись трубочкой. Ллойд отвернулся, швырнул грязную тряпку на ближайший стеллаж и снова обернулся к ней:
– Запаять? Вероятно. Задача почти непреодолимая.
– В самом деле?
– Ну… вы знаете… запредельная.
Ллойд, очевидно, любил пышные слова, не заботясь об их уместности. Что он такое мелет?!
– Но вы можете его починить?
– Он фактически не подлежит починке, кошечка.
Кошечка?!
Джордан мысленно сосчитала до пяти, едва сдерживая гнев. Не стоит восстанавливать против себя человека, от которого зависит жизнь ее машины.
Взгляд доброго старины Ллойда как раз добрался до ее туфель и пустился в обратный путь.
– Понимаете, ситуация достаточно серьезна, – заявила Ллойд.
– Неужели?
Полная решимости добиться результатов, несмотря на сильнейшее раздражение, которое вызывал в ней этот человек, она кивнула:
– Вы сказали, что он фактически не подлежит починке?
– Совершенно верно. Почти.
Джордан скрестила руки на груди, ожидая, пока он окончит шарить глазами по ее фигуре. К этому времени ему следовало бы запомнить ее наизусть.
– Может, объясните понятнее?
– Ваш радиатор течет.
Ей захотелось вопить от злости. Она с самого начала говорила ему!
– Возможно, я сумел бы подлатать его, но не могу гарантировать, что он долго продержится, – продолжал Ллойд. – Зависит от того, что найду под капотом. Он многозначительно вскинул брови и, не дождавшись никакой реакции, добавил: – Понимаете, о чем я?
