— Мама хочет помочь нам, — сказал Мэтт, пытаясь защитить Элейн. — Она знает, что я зарабатываю не так уж много, а твои гонорары хоть и высокие, но нерегулярные. Может, мне все-таки стоит подумать о переходе в компанию к отцу, ведь у нас скоро появится малыш? — Он показал рукой на маленький, но уже заметно округлившийся живот Грания.
— Не вздумай, Мэтт, — возмутилась она. — Мы договаривались, что ты никогда не сделаешь этого. Если будешь работать с отцом, то потеряешь всякую свободу! Ты прекрасно знаешь, как он всех контролирует!
* * *
Грания перестала мять ногой траву и посмотрела в сторону моря. Подумав, что в том разговоре с Мэттом слишком мягко отозвалась о его отце, она мрачно улыбнулась. Боб был настоящим диктатором по отношению к сыну. И хотя Грания понимала, что он глубоко разочарован нежеланием Мэтта наследовать его инвестиционный бизнес, отсутствие интереса к карьере сына и гордости за него, она понять не могла. Дела Мэтта шли в гору, и он уже считался признанным авторитетом в вопросах детской психологии. Он был штатным преподавателем в Колумбийском университете, и его постоянно приглашали выступить с лекциями в университетах разных уголков страны. Кроме того, Боб постоянно донимал Гранию, отпуская лаконичные, но очень колкие реплики относительно ее воспитания или уровня образования.
Оглядываясь назад, Грания испытывала облегчение от того, что они всегда отказывались брать деньги у родителей Мэтта. Она оставалась непреклонной в этом вопросе даже в самом начале отношений, когда еще не была известна как скульптор, Мэтт получал первую ученую степень, и они с трудом оплачивали аренду крошечной квартирки с одной спальней. «И правильно делала», — подумала она. Шикарные, безупречно одетые красотки из Коннектикута так же, как и его семья, составляли разительный контраст с простодушной девушкой из ирландского захолустья, получившей образование в школе при монастыре. Может, крах их отношений был предопределен...
— Привет!
Грания вздрогнула от испуга. Она оглянулась, но никого не увидела.
— Я сказала «привет»!
Голос звучал у нее за спиной. Грания повернулась на сто восемьдесят градусов. Позади нее стояла Аврора. К счастью, сегодня девочка была одета в джинсы и теплую куртку с капюшоном, которая висела на ней как на вешалке. Из-под шерстяной шапки выбивались лишь завитки ее роскошных рыжих волос. У нее было личико в форме сердца, огромные глаза и полные розовые губы, казавшиеся слишком большими для столь миниатюрного лица.
— Привет, Аврора.
В глазах девочки промелькнуло удивление.
— Откуда ты знаешь мое имя?
— Я видела тебя вчера.
— В самом деле? Где?
— Здесь, на скалах.
— Правда? — Аврора нахмурилась. — Не помню, чтобы я вчера сюда приходила. И уж точно не разговаривала с тобой.
— Ты не разговаривала со мной. Я видела тебя, только и всего, — объяснила Грания.
— Тогда как ты узнала мое имя? — Аврора говорила, как англичанка из высшего общества, немного укорачивая слоги.
— Я поинтересовалась у своей матери, что это за малышка с красивыми рыжими волосами. И она сказала мне.
— А она-то, откуда меня знает? — не унималась девочка.
— Она прожила в этой деревне всю жизнь. Вы же уехали отсюда несколько лет назад.
— Да, но теперь мы вернулись! — Аврора обернулась, чтобы посмотреть на море, и раскинула руки, как будто хотела обхватить все побережье. — И мне здесь нравится, а тебе?
Грания почувствовала, что вопрос Авроры скорее утверждение, а не вопрос и лучше с ней не спорить.
— Конечно, мне нравится. Я здесь родилась и выросла.
— Ну... — Аврора осторожно опустилась на траву рядом с Гранией, внимательно глядя на нее голубыми глазами. — Как тебя зовут?
— Грания. Грания Райан.
— Мне кажется, я никогда не слышала о тебе.
Грания чуть не рассмеялась — настолько по-взрослому
девочка выражала свои мысли.
— Думаю, ты и не должна была. Не было причины. Я уехала отсюда почти десять лет назад.
Лицо Авроры просветлело от удовольствия, и она захлопала в ладоши:
— Тогда получается, что мы обе одновременно вернулись в места, которые нам дороги.
— Думаю, так и есть.
— И значит, мы можем составить друг другу компанию. Ты будешь моей новой подругой?
