- Мрак сам выберет достойного, - сказал он сухо. - Тебе же обещаю, что ты вновь будешь начальником русского отдела. А Пуфса, этого канцелярского выдвиженца, мы четвертуем.
- Я не так жесток. Я отправлю его на Архангельские болота устраивать ночные огоньки. И, если он будет стараться, со временем повышу до рядового лешего, - сказал Арей мечтательно.
- Как хочешь, - равнодушно согласился Орл. - Только с одним условием…
- С каким?
- Тот, кто идет с нами, не может иметь слабостей!
Арей посмотрел на притулившийся в углу бочонок с медовухой.
- Хорошо. Этот допью и брошу, - пообещал он с грустью.
Орл покосился на две глиняные кружки, стоящие на деревянной крышке бочонка.
- А вторая чья?
- Это ко мне пенсионерка приходит. По хозяйству помочь, супчик сварить, - не дрогнув бровью, объяснил Арей.
Мамзелькина повадилась заглядывать к нему в гости почти каждый вечер и засиживалась допоздна. Смертность в мире резко уменьшилась, что позволило сразу двум экстрасенсам заявить об астральном прорыве человечества к бессмертию, формировании homosuperior как отдельного вида и о своих собственных скромных заслугах в этом направлении.
Правда, уже на следующий день один homosuperior умер от инсульта, а второй непонятным образом улетел на машине с моста. Аида Плаховна сожалела, что перепутала разнарядки. Она написала Лигулу заявление об уходе, однако заменить старушку было некем, и все ограничилось выговором.
Зоркие щелки глаз Орла перепрыгнули с бороды на ноздри Арея, с ноздрей на скулы и со скул на лоб. Контакта глаза в глаза они упорно избегали.
- Ты не понял, Арей! Медовуха не слабость. А если и слабость, то простительная. Слабость - привязанность к человеку с эйдосом, - вкрадчиво сказал Орл.
Арей удручился.
- К Буслаеву? Да, есть немного. Синьор-помидор долго был рядом. Способный ученик. В лучшие его месяцы из ста боев со мной он смог бы выиграть два. Жалко убивать. Со временем из него вышел бы толк, хотя человеческие тела удручающе недолговечны.
- Не к Буслаеву, Арей!
- К Улите? Она, конечно, человек, но все же ведьма и образцовая секретарша…
Орл поморщился.
- Я говорю об этой девчонке, Варваре!
- О ВАРВАРЕ? Так вот почему ты хотел, чтобы она осталась, - раздельно сказал Арей.
Маленький страж вскинул голову. Крокодилья складка на подбородке исчезла. Двойной подбородок перешел в одинарный.
- Возможно, тебя это не обрадует, но суккубы в Верхнем Тартаре уже продают ее фотографии. Ты как-то поцеловал ее в лоб. Этот момент и запечатлен. Очень патетичный снимок. Я лично зарубил суккуба, который пытался мне его продать.
- Ты ограничил мою благодарность своей болтливостью, Орл, - холодно сказал барон мрака.
- Подумай, Арей! Пока она с тобой рядом, ты посмешище! Лучший меч мрака, как бобик на при-вязи, пляшет под дудку девчонки! Никто из старых рубак не встанет под знамя такого предводителя!
Арей разглядывал свою левую ладонь, в задумчивости касаясь ее длинным ногтем мизинца.
- Я не пляшу ни под чью дудку!… Проклятая мозоль! И откуда она только берется?
Пустив в ход зубы, он стал ее обгрызать. Наемник с двумя клинками брезгливо поморщился. Прежде он много слышал об Арее, а тот оказался грузен, нерешителен и смешон.
- В Тартаре считают иначе. Вспомни Стеньку Разина! Не стража даже - человека! Не шнырни он за борт персидскую княжну, кто пошел бы за ним? Проснись, Арей! - крикнул Орл.
Его пламенная речь не согрела слуха мечника.
- Так что мне сделать-то с Варварой? - поинтересовался он с интонацией, неуловимой для всякого, кто плохо его знал.
- Решайся, Арей! Ее эйдос - и муравейник успокоится. Рубаки вновь начнут тебя уважать. А тело сможет служить мраку и дальше, как получилось с Улитой. Привязанность к мясу никого из наших всерьез не волнует.
- Мясо без эйдоса - говядина, умеющая читать и писать. Она временна. Вечности у нее нет, - сказал Арей брезгливо.
- С Улитой это тебя устраивало, - возразил Орл. Арей ничего не ответил. Орл принял молчание за готовность уступить.
- Не обманывай себя! Нам нужен предводитель, которого ничего не держит! Предводитель, который не повернет назад и даже мыслями не будет привязан к бабьей юбке!
