— Тебе холодно? — заботливо спросил Максим.
— Н-нет, — Лара нервно передернула плечами.
— Не бери в голову, — добродушно посоветовал Крон, — ты слишком много думаешь.
Лара хотела огрызнуться. Несмотря на то, что она была признательна своему старому приятелю за освобождение, ей вдруг страшно захотелось стереть с его лица эту добродушную ухмылку. С чего это он вообразил, что все знает и все понимает? В своих делах Лара разберется сама! Она открыла рот, чтобы сказать какую-нибудь колкость, как дверь отворилась, и на пороге появилась Айша Каримовна.
Она уже успела привести себя в порядок, и Лара с удивлением отметила, что даже сейчас она использовала все средства, чтобы предстать перед непрошеными гостями в лучшем виде.
— Кофе, — сказала она, — прекрасно. Лара, налей мне чашечку.
— Я понимаю, Айша Каримовна, что вы устали, — Крон старался держаться учтиво, — но когда мы можем увидеть фотографии?
— Я ничего не забыла, молодой человек, — Айша Каримовна улыбнулась, — вот они.
Из кармана халата она достала несколько снимков и положила их на стол. Взяла чашечку с кофе и отвернулась к окну. Лара, Максим и Кронецкий придвинулись поближе.
Да, Айша Каримовна была великолепна и прекрасно понимала это. Вот она в черном длинном платье с большим декольте улыбается и протягивает на ладони миниатюру. Вот сидит, небрежно закинув руку за голову, в лиловом. Еще один великолепный снимок, когда Айша Каримовна в красном. Плавные силуэты этого шедевра от Валентине только подчеркивали все великолепие ее фигуры. Да, Лара понимала, что ей до матери далеко, несмотря на всю ее молодость и привлекательность. Она не умела никогда носить одежду с таким шиком и выглядеть так сногсшибательно великолепно. Лара украдкой вздохнула: что и говорить, а Виталия можно было понять.
— Прекрасно, — сказал Крон ровным голосом, словно на него снимки не произвели никакого впечатления, — а вы не могли бы дать на время одну или несколько фотографий? Мы бы их увеличили, чтобы получить изображение миниатюры.
— В этом нет необходимости, — Айша Каримовна потянулась за сигаретами.
— То есть? — Крон вопросительно смотрел на нее.
— Есть еще одно фото, — Айша Каримовна положила на стол последнюю фотографию.
Здесь была видна только ладонь, на которой лежала таблетка.
— Чудесно! — Крон был полон энтузиазма. — Наконец-то можно увидеть, из-за чего, собственно, весь сыр-бор.
Он внимательно посмотрел фотографию, а затем отдал ее Ларе и Максиму. Вещица действительно была прелестной. Богиня изогнулась в томном чувственном танце. Глаза ее были полуприкрыты, а слабая улыбка лишь едва тронула полные губы. Одну руку она держала на бедре, другой едва касалась плеча. Неведомый мастер так ловко передал движения, что, казалось, Лакшми замерла на секунду и сейчас продолжит свой танец.
Лара положила фотографию на стол и вопросительно посмотрела на Крона.
— Да, — сказал детектив, — вещь действительно чудесная. Сразу видно искусного мастера. Но согласитесь, — он поднял вверх палец и выразительно посмотрел на Айшу Каримовну, — из-за этого убивать не стоит. Я, конечно, не специалист, но скажу также, что нападать и избивать, а также все громить тоже не стоит. Не настолько это дорогая безделушка.
— Вы ошибаетесь! — воскликнула Айша Каримовна. — Именно настолько дорогая.
— А вы ведь не объяснили нам, — напомнил Крон, — каким образом она вообще попала к Виталию. Сомневаюсь, что он прочесывать антикварные магазинчики в поисках этой вещицы.
— Он получил ее из Англии, — ответила Айша Каримовна, — поэтому Виталию она была очень дорога.
— Понятно, — Крон кивнул, — он получил ее, но, повторяю, это не причина. Говорите, что знаете, Айша Каримовна, не заставляйте каждое слово вытягивать из вас клещами.
— Хорошо, — она кивнула, — я расскажу все, что знаю.
Она прикрыла глаза, немного помолчала, собираясь с мыслями, и начала рассказывать.
В тот вечер Виталий пришел в очень хорошем настроении. Был оживлен, без умолку болтал. Взяв за руку, усадил Айшу Каримовну рядом с собой и начал говорить, что в жизни каждого человека случаются перемены, но его жизнь теперь резко изменится, при этом он захохотал, закрутил головой и все повторял: «Надо же, а я никогда не мог даже представить себе такое». Затем он достал небольшую вещицу с танцующей богиней.
