Но теперь все это было в прошлом, так как в мастерской они увидели полный разгром. Остатки гигантских панелей валялись на полу, открыв взгляду металлическую основу конструкции. Зеркальное крошево смешалось с осколками и обломками светильников, повсюду торчали разноцветные провода подсветки. Разломанная мебель, растерзанные драпировки — словно орда вандалов набросилась на беззащитную мастерскую и разгромила все, не оставив ни одной целой вещи. Разбитые зеркальные панели открывали и лестницу, раньше хитроумно скрытую, которая вела на второй этаж. Там располагались личные комнаты Айши Каримовны. Именно там она принимала состоятельных клиентов и выполняла их заказы.
Лара уверенно двинулась к лестнице, стараясь не споткнуться о груды битого стекла. Наверху в одной из комнат она услышала голоса и жестом показала Максиму, что хочет идти туда. Говорить было трудно. После разгрома, который она увидела в мастерской, Ларе стало очень жаль свою мать. Пожалуй, в жизни матери были только две страсти, но обеим она отдавалась целиком, без остатка: работа в мастерской и молодые мужчины. Первое у нее забрали. Разбили вдребезги, разгромили до основания. Хватит ли теперь у нее сил, чтобы восстановить все это? Второе… Она лишилась и Виталия, любовницей которого была много лет. Возможно, что мастерскую громили те же люди, что убили его. Лара подошла к двери и постаралась выровнять дыхание.
— Успокойся, — посоветовал тихонечко Максим, который не отставал от нее ни на шаг, — ты должна сейчас поддержать ее.
— Я понимаю, — ответила Лара, — спасибо, что не оставил меня. Мне было бы трудно одной увидеть этот кошмар.
— Я всегда буду рядом, — пообещал Максим.
— Спасибо, — еще раз поблагодарила Лара.
Она открыла дверь и вошла в комнату. Максим, верный как тень, последовал за ней. На пороге Лара остановилась. В когда-то уютной комнате не осталось ни одной целой вещи, здесь громили так же, как и в мастерской. Неужели можно так все изуродовать за каких-то несколько часов: диван, находившийся ранее у стены, теперь был сдвинут на середину комнаты. Возле него стоял Крон и еще какой-то человек.
— Мама, — позвала Лара, приближаясь к дивану.
— Коломбина, — удивленно прошептал человек рядом с Кронецким, — мир тесен.
Лара не успела вспомнить, почему ей кажется знакомым этот веснушчатый парень, все ее внимание было приковано к матери, которая лежала на диване. Лара осторожно приблизилась к ней. Все лицо Айши Каримовны было в багровых кровоподтеках, одежда разорвана в клочья.
Она медленно открыла глаза и посмотрела на дочь. Лару испугал взгляд ее налитых кровью глаз.
— Явилась, — проговорила мать хриплым натужным голосом, — прекрасно, полюбуйся теперь, что они сделали. Рада?
— Что ты, мама, — Лара протянула к ней руку, но Айша Каримовна злобно дернулась.
— Не приближайся, мерзавка, это все из-за тебя!
— Прости, мама, — пробормотала Лара, — но я ведь не знала… Я не думала, что они поедут к тебе.
— Не знала, — передразнила ее Айша Каримовна, приподнимаясь на диванных подушках, — откуда тебе знать, если ты всегда была как слепая курица. Из-за тебя его убили! Ненавижу тебя, проклятое отродье!
— Что ты говоришь, мама? — Слезы выступили на глазах у Лары. — Почему из-за меня? Я же ничего не знала!
Она хотела еще что-то добавить, но не могла вымолвить ни слова. Она примчалась сюда, беспокоясь о матери, а та встречает ее такими словами. И все из-за молодого любовника. Где же справедливость? Неужели он мог быть для нее дороже собственной дочери? Она смотрела на мать сквозь слезы, а та немного приподнялась на диване и, глядя в упор на Лару, продолжала выкрикивать обвинения. Она не обращала внимания на присутствие посторонних, так же как и на умоляющий взгляд Лары.
— Конечно, — кричала она, — разве стал бы он тебя во что-то посвящать! Ты была только красивой куклой для удовлетворения мужских потребностей. Ну почему именно тебя он выбрал в жены?! А теперь его нет! Моего мальчика, моего сокровища, моего чудного верблюжонка. Разве ты могла понять его? Разве ты могла дать то, что ему нужно?
— Прекрати, мама! — воскликнула Лара. — Я приехала сюда из-за тебя. Чтобы помочь тебе, а не для того, чтобы слушать весь этот бред.
