— Хотела бы я знать, каково тебе пришлось, Элизабет, — произнесла Мередит вслух. — Не казалось ли тебе, что ты совершила ошибку? Не пыталась ли вернуться домой?
Вскоре она наткнулась на студийное фото, на котором загримированная Элизабет была изображена в своей первой роли. Да, от неё и впрямь исходил какой-то удивительный дух, который ощущался даже на пожелтевшей от времени фотографии. Не удивительно, что она стала настоящей звездой, подумала Мередит, изучая снимок.
Затем она внимательно прочитала все отзывы. Большинство откликов были хвалебные и даже восторженные, что её нисколько не удивило. Вообще-то критики обычно разносили в пух и прах любого, кто впервые добился мало-мальски значимого успеха. Они точно завидовали актеру, писателю или художнику, который сумел проложить себе путь к признанию. Восхваляя Элизабет, критики сами наступали себе на горло, подумала Мередит.
Когда она заканчивала просматривать второй альбом, было почти три часа ночи. На последней странице Мередит увидела пожелтевшую газетную вырезку с фотографией, на которой Том, Элизабет и их малолетний сын были изображены в аэропорту перед отлетом в Европу. Ребенок был поразительно похож на мать. Сейчас он был бы уже взрослым, подумала Мередит. Сводил бы женщин с ума.
Она пожалела, что рядом нет Ника. Груз нахлынувшего вдруг одиночества показался ей непосильным.
Ник вернулся в Малибу вечером в пятницу, преисполненный энтузиазма по поводу новой картины.
— Надеюсь, что этот фильм станет моим лучшим, — провозгласил он, распаковывая вещи. — Более того, меня ничуть не удивит, если он окажется самым кассовым за этот год.
Мередит улыбнулась.
— Так здорово выходит?
— Даже лучше, — убежденно сказал Ник. — Погоди, пока я тебя позову «потоки» смотреть.
— Я уже сгораю от нетерпения.
Ник приподнял один из опустевших чемоданов и отнес в глубину стенного шкафа.
— Теперь, при удаче, они мне долго не понадобятся, — сказал он.
— Будем надеяться, — улыбнулась Мередит. — А то мне уже стало казаться, что я тут всю жизнь одна прожила.
Ник усмехнулся и заключил её в объятия.
— Размечталась, — сказал он. — Между прочим, я приглашал тебя поехать вместе, но тебя с работы не отпустили.
— Да, жаль, что не получилось, — вздохнула Мередит. Затем нахмурилась. — Вообще ты выглядишь усталым. Что, если мы откажемся от ужина и сразу закатимся в постель, а?
— Я согласен, малышка, но не забудь — я отсутствовал больше двух недель. Если мы ляжем в постель, то я тебе всю ночь спать не дам. — Он лукаво подмигнул ей. — Соображаешь, куда я клоню?
Мередит состроила забавную гримаску.
— Вообще-то, приглашая тебя в постель, я рассчитывала, что мы выспимся. — Она игриво чмокнула его в кончик носа. — Порой, Холлидей, ты заставляешь меня задуматься.
— Вот как? Это о чем же?
— А ты только посмотри на себя. Всякий раз, возвращаясь с натурных съемок, ты худеешь на десяток фунтов, да и выглядишь так, словно не спал несколько ночей подряд. Или ты не придаешь значения такой ерунде, как сон и еда?
— Просто я стараюсь как можно быстрее покончить со съемками, чтобы поскорее вернуться к тебе, — признался Ник.
— Ты просто безнадежен! — весело рассмеялась она.
Глаза Ника засверкали.
— Послушай, — сказал он. — А как ты посмотришь, если мы с тобой воспользуемся тем, что никому из нас в предстоящий уик-энд не нужно работать?
— А что ты задумал? — подозрительно осведомилась Мередит.
— Первым делом завтра поутру я предлагаю тебе пройтись по берегу. Потом где-нибудь пообедаем, сходим в кино, а к ужину закажем столик в «Голодном тигре». Идет? — не дожидаясь её ответа, Ник принялся покрывать поцелуями её шею.
Мередит, смеясь, отстранилась — борода Ника щекотала её нежную кожу.
— Звучит очень заманчиво, — прощебетала она, — но почему то оказывается, что всякий раз, когда у нас с тобой выпадает свободный уик-энд, идет дождь. Может, мы с тобой заколдованы?
— Ерунда! — отмахнулся Ник. — Я совершенно точно знаю, что в эти выходные погода будет как никогда теплой, солнечной и безоблачной. — Он принялся расстегивать её блузку. — И — никакого дождя! Он просто не посмеет меня ослушаться.
