Рост
Один из способов, который помогает мне определить рост семей в процессе терапевтической работы – их возрастающая терпимость к абсурдности жизни. Они обретают способность преодолевать ту боль, которую прежде считали непереносимой. И даже то, что жизнь все еще остается наполненной болью, не мешает им продолжать жить.
Они могут теперь заглянуть в лицо своим страхам и ослабить их мертвую хватку. Говорят, что алкоголики пьют потому, что боятся, что им станет страшно. Но когда вы станете лицом к лицу с обуревающим вас ужасом, вы сможете свободно жить, не стремясь постоянно от него сбежать.
Возможно, самый лучший способ объяснения роста – это мыслить о нем в терминах достижения баланса между отделением и объединением. Рост представляет собой проходящий на протяжении всей человеческой жизни процесс непрерывного стремления к достижению как большего уровня объединения, так и большего уровня отделения. Потоки туда и обратно создают необходимую гибкость в оперировании обеими тенденциями. Чем больше у вас будет смелости, чтобы принадлежать группе, тем больше у вас будет свободы стать независимым от нее. Чем более вы способны к отделению, тем больше у вас свободы в объединении.
5. СТАНОВИМСЯ В ЛИЧНОСТНУЮ
ПОЗИЦИЮ: БРОСАЕМ ВЫЗОВ
ЖЕСТКОСТИ И ПРОКЛАДЫВАЕМ
ДОРОЖКИ
Как только вы завершили первоначальное знакомство и приступаете к формулировке исходной стратегии, природа терапевтического процесса начинает меняться. В то время как первое “свидание” часто бывает окрашено иллюзией быстрого излечения, с которой приходит семья, на следующем перспектива меняется. Вы становитесь для них в реальной личностью, а не плоским образом гуру. На этом этапе я веду развивающуюся суперсистему “терапевт-семья” в направлении большей честности и открытости. Я хочу, чтобы сама эта система тоже была личностно окрашенной.
При этом я реагирую на действия семьи как можно более личностно, и сама беседа тоже, естественно, движется в этом направлении. Однако здесь есть один забавный парадокс. Ничего существенного не происходит, если я сознательно и намеренно стремлюсь реагировать более личностно, чтобы сделать более личностным и их поведение. Забота, идущая “от головы”, от разумного анализа, здесь не работает, она должна проистекать из моей развивающейся способности чувствовать их боль и соответствующим образом относиться к борьбе, которую они ведут. “Стремлюсь реагировать более личностно” – звучит как раз очень надуманно, от головы. Проблема, собственно, заключается в том, чтобы в вас было больше жизни. Если я действительно прочувствовую их настоящую боль и осознаю ее личностный смысл, тогда я подсознательно буду чувствителен к тому, что происходит вокруг. Моя ответственность перед семьей заключается в том, чтобы реагировать на их поведение настолько личностно, насколько смогу. Это отличается от моей ответственности за них или просто от реакций на их поведение. Я не только действую в ответ на их действия, но и даю им представление о моем внутреннем мире. Другими словами, они могут вступать во взаимодействие с моим опытом, а не только ощущать обратную связь на свое поведение.
Например, на каком-то этапе второй сессии я часто делаю следующие замечания:
“Послушайте, ребята, меня беспокоит то, что сейчас здесь происходит. Больше 20 минут я сижу здесь, совсем не ощущая той боли, которую вы испытываете. Мы должны суметь найти выход из этого безобразия, в противном случае, я буду совершенно бесполезен для вас. Я бы хотел, чтобы вы помогли мне почувствовать себя более включенным в вашу ситуацию”.
“О, как страшно! Как вы сейчас посмотрели на вашего мужа! Я убежден в том, что вы действительно можете проткнуть его ножом, если он еще раз осмелится вас ударить. А вы что думаете по этому поводу, Джим? Преодолела ли она в себе качество быть никем?”
“Знаете, Джилл, то, что Лэрри столь бурно прореагировал на ваше высказывание о том, что вы одиноки, заставляет меня думать, что он действительно вас любит. Чувствуете ли вы когда-либо что-то подобное? Быть может, он ощущает себя настолько несостоятельным, что вымещает эту несостоятельность на вас?”
