— Я попробую, товарищ сержант.
Джек в который раз поразился. Иоганн весил — в девятнадцать лет! — не меньше двухсот фунтов, походил на отлитую из бронзы статую, но при этом двигался легко и неслышно, будто кот. Словно пробуя пол блиндажа носками сапог, он прошёл по дуге, обогнул стол. Ник, вновь принявший стойку, теперь держал кулаки выше и посматривал настороженно — швейцарец его явно впечатлил.
Иоганн чуть вытянул расслабленные руки с расставленными пальцами — в стойке, похожей на фехтовальную. Джек почти ничего не знал о саватт-франкомбе. В конфедеративные Роты брали тех, кто уже занимался «на гражданке» хотя бы одним боевым единоборством — как правило, ланкаширским боксом или СБС — и рукопашному бою без оружия практически не учили, хотя всячески поощряли самостоятельные занятия и спарринги. Джеку приходилось схватываться со многими рукопашниками, но он всё равно с интересом наблюдал за сержантом и тихим новичком.
Иоганн ударил — ребром ладони в голову и, предугадав уклон, пнул Ника пяткой в пах. Но тот высоко подпрыгнул и, приземляясь, ударил Иоганна, балансировавшего на одной ноге, по колену ребром стопы — прямым в грудь — прямым в плечо.
Швейцарец непроизвольно охнул, потерял равновесие, тяжело встав, чтобы не упасть, на левую ногу — и подавшись вперёд. Ник скользнул вправо — теперь Джек увидел, как мелькнула его правая нога и опустилась, грубо говоря, на загривок сержанта. Иоганн не упал, но уронил руки — и Ник нанёс ему сдвоенный хук: правой под вздох, левой — в скулу.
— Ххак, ххак! — послышались выдохи канадца.
Иоганн рухнул на пол правым плечом вперёд.
— Ой, йо-о… — охнул кто-то — и стало очень тихо.
Иоганн сел почти сразу. Брови Ника подпрыгнули, он облизнул губы, и он изумлённо протянул:
— Нуууу… вот это ло-об…
Так — сидя — Иоганн захохотал. К нему почти сразу присоединились и все остальные, Дик стукнул Ника между лопаток кулаком, тот отпихнулся локтем…
— Ник, — Иоганн встал и серьёзно посмотрел в глаза канадцу, — я так и не понял — это что?
— Это не ланкаширский стиль, — со знанием дела сказал Джек, вдруг ощутив — впервые за долгие недели! — настоящий интерес хоть к чему-то. — Что это, канак?[1]
— Я думал, что не свалю, — признался Ник. — По вам бить, товарищ сержант…
— «По тебе». Давай на «ты», — Иоганн ткнул пулемётчика в плечо, и тот кивнул:
— Ну… то есть — по тебе бить, как по стальной болванке.
— Так что это? — нетерпеливо спросил Иоганн снова. — Секрет, что ли, какой?
— Меня дед научил, — сказал Ник, опускаясь на стул и потирая кулаки. — Он…
Ник не стал договаривать. А Дик совершенно неожиданно рухнула на колени перед канадцем:
— Продаю тебе свою душу, — истово пообещал новозеландец. — Научи. Просите все! На колени! — завопил он — почти всерьёз.
Практически всё отделение повалилось на колени и поползло к Нику, оглашая воздух воплями:
— Заставь за себя богам молить…
— Просвети, милааааай!..
— Хочешь, я буду твой автомат языком вылизывать?!
— Сапог, дайте сапог поцеловать…
— Да ну вас всех! — засмеялся Ник. — Ну, если хотите, я научу, пожалуйста… Что сам умею, конечно…
… - Почему так тихо?
Сидя в трусах за столом, Андрей ел ананасы из банки. Вопрос Анны, разувавшейся, сидя на кровати, русский проигнорировал. Зато ответил — весьма задумчиво — уже лежавший в постели Дик:
— Все наши патрули отозваны. Патрулируют партизаны и стрелки.
— А соседи? — насторожился Эрих.
— Тоже сидят по лагерям.
— Ребята, — Анна поставила сапог к сапогу, — может, это наступление?
— Нам не доложат, — усмехнулся Дик. — Ладно, спокойной ночи, детки. Пусть каждому приснится то, чего он больше всего хочет…
— Ты чего хочешь, Джек? — спросил Андрей, бросая опустошённую банку в мусорку.
— Найти Визена, — мрачно и спокойно ответил Джек. Русский длинно присвистнул:
— Да, хороший будет сон… А я хочу увидеть красивую девчонку…
— Для этого тебе не обязательно засыпать. Посмотри воооон туда, — захихикал Жозеф. — А я хочу увидеть красивого…
— …мальчонку, — заключил Андрей обиженно. — Лет двенадцати, желательно в полупрозрачной ночнушке и в соблазнительной позе.
— Я давал повод?! — кажется, тоже всерьёз разозлился Жозеф. Но Иоганн гаркнул:
