Первым в поле его зрения попал смутивший Виснапуу неизвестный на ближнем сиденье. На вид парню было лет двадцать пять. Ничем особенным от своих сверстников он не отличался; разве что одет был отнюдь не по среднестатистической зарплате. Даже после смерти лицо сохранило столь светлое выражение, что можно было усомниться в причастности его обладателя к каким-либо темным делам.
Если бы не «нечто примечательное»…
Всего одна деталь в общей композиции свидетельствовала о том, что убитый — один из людей Хлыста. И представляла она собой кинжал, торчащий из крестообразного разреза в груди парня.
— Повторяется восемьдесят девятый?
Радченко перевел мрачный взгляд на подошедшего Крулля, подумал немного, поглядел на искаженное предсмертным ужасом лицо Лавочкина и пробормотал:
— Боюсь, все будет много хуже.
* * *
Стасис никак не мог заснуть. Ворочаясь в мокрой постели, он силился заставить бунтующий мозг отключиться от мыслей и погрузиться хотя бы в легкую дремоту.
Тщетно.
Часам к десяти он понял бесполезность борьбы, не одеваясь, сел за стол и закурил.
За окном царила голубизна майского вечера. На спортплощадке во дворе, не взирая на строгие крики родителей из окружающих окон, пацаны еще гоняли мяч. По улице промчалась грохочущая колонна редких теперь рокеров. Минуту спустя в том же направлении прошла компания хохотливых девчонок.
Стасис стал уже почти таким же, как и все они.
Почти…
Но временами, хотя все реже, мучили его такие ночи. Ночи почти без сна, наполненные болью детских и более взрослых обид, невыносимых утрат, стоящим в ушах криком Лехи Иващенко: «Мужики! А здесь и впрямь, как на войне!..» — после чего перепонки застилало уханье взрыва, разметавшего парня в абсолютный ноль. В такие ночи память истязала то несуществующими уже прикосновениями нежных пальцев, то вонью гниющего мяса…
Эх, Инга…
Почему так много людей вокруг остается незамеченными, даже если питают к нам самые лучшие чувства, а избранные единицы даже при мимолетном соприкосновении умудряются выжечь в сердце глубочайший след?
Впрочем, знакомство с Ингой было совсем не фрагментом. Ведь они знали друг друга с детства: жили в одном дворе… Лучше сказать: в соседних домах, ибо понятие «двор» среди серых глыб новых районов слишком размыто.
Познакомились случайно. И этого вполне могло не произойти: Стасис по сей день даже визуально знал не всех жильцов соседних подъездов собственного дома.
В первую осень после переезда семьи на новую квартиру все вечера Стасик проводил на улице — новые знакомства, костры из многочисленного после завершения стройки хлама, бои с «брызгалками» из опустошенных флаконов для шампуней и моющих средств. Ну, и однажды, когда вся ребятня рассосалась уже по домам, не утоливший жажду впечатлений Старик остался бродить сам по себе и увидел прогуливающую своего песика длиннющую, худенькую, как тростинка, девчонку.
Это была Инга.
Сейчас он уже не помнил, каким образом завязалось знакомство. Наверное, разговор начался сам собой…
После первой встречи последовали другие. Стасису пришла в голову замечательная идея брать с собой кота Алексия — эдакого огромного, мохнатого монстра сибирской породы, восхитившего Ингу и ужаснувшего ее белоснежного песика своими потрясающими размерами, абсолютно черной, пышной шерстью и совершенно диким нравом: никого из посторонних Алексий к себе не подпускал, а малютку Тоби первое время и вовсе терроризировал.
Пару недель спустя кот и песик все же подружились. Стали даже скучать друг без друга во время длительных перерывов между прогулками. Алексий и к Инге попривык; сохраняя определенную дистанцию, позволял себя погладить, а в минуты особой лености — подержать несколько секунд на руках. Нервный Тоби очень ревновал хозяйку к Стасису, но ничего изменить не мог и находил некоторое успокоение в общении с менее чувствительным котом.
Стасис в то время испытывал к Инге чисто приятельские чувства. В свои девять лет имея уже опыт некоторых бурных романов в детском саду и в школе, отношения с долговязой чернобровкой он мог уверенно отнести к разряду дружеских. С ней было просто интересно; к тому же у ее родителей имелась целая библиотека фантастики!
