– Шестьдесят четыре, – уточнил Роб. – Зачем прибавлять лишние дни? – Взор у него погас. Он сел рядом с ней на подоконник и взял ее за руку. – Джемайма, вы хоть представляете, почему я так долго вас избегал?
– Конечно, не представляю, поскольку вы не сочли нужным мне об этом сообщить, – сверкнув глазами, ответила она.
– Откуда я могу это знать, раз вы со мной не разговариваете? Я пришла к выводу, что вы слишком увлечены своим безобразным домом и поместьем, Роберт.
– Делаваль вовсе не безобразный! – оскорбился Роб. Он произнес это с такой болью, словно она обидела его любимца. – Как вы можете так говорить?
Джемайма рассмеялась.
– Роберт, дом – просто уродец. Вы либо слепы, либо настолько его любите, что не видите этого. Хотя в нем есть определенное очарование.
– Думаю, что вы это разглядели – вы его так отмыли, что он блестит как новенький, – сказал Роб.
Джемайма немного смягчилась.
– Я очень старалась. Спасибо, что вы заметили. Пальцы Роба сжали ей руку.
– Я замечаю все, что касается вас, Джемайма. – Он слегка коснулся ее щеки.
– Вижу, как завиваются у вас волосы, когда бывают влажными, и полоску между бровей, когда вы хмуритесь… – Он дотронулся до ее лба. – И то, как темнеют у вас глаза, как только я хочу вас поцеловать. – Роб наклонился. – Они становятся похожими на синее небо, чуть затуманенное облачком. А ресницы при этом дрожат…
Джемайма хотела оттолкнуть его и дотронулась до голого плеча. Забывшись, она провела пальцем по теплой коже. Роб засмеялся.
– Вот я вас и поймал. – Глаза у него весело блестели и были полны желания.
Джемайма поскорее отодвинулась от него. Она дрожала, но решила во что бы то ни стало высказаться.
– Роберт, вы все внимание уделяли Делавалю, а не мне. Поместье для вас словно безжалостный надсмотрщик. – Она склонила голову набок и взглянула на него. – Или чересчур требовательная любовница.
Роб усмехнулся.
– Думаю, что немного переусердствовал в последний месяц…
– Немного?
Роб виновато улыбнулся.
– Вы шесть раз не пришли к обеду, а пять раз возвращались так поздно, что я даже этого не услышала. Иногда я не вижу вас целый день. Мне не нравится, что вы изводите себя работой, – поколебавшись, сказала она. – Это не идет вам на пользу…
– Как приятна такая забота. – Роб поцеловал ее в щеку. – Хотите узнать и другую причину моих отсутствий?
От его близости у Джемаймы сильно забилось сердце. Небритая щека Роба царапала ее гладкую щечку, и она отскочила от него.
– Я умышленно избегал вас, Джемайма, – тихо произнес он. – Кроме вас, я почти ни о чем не думаю. И когда строю ограду, чиню коровник или обсуждаю покупку семян с Джефсоном…
Гнев у Джемаймы утих.
– Как романтично, Роберт. Пожалуйста, продолжайте.
Роб запустил пальцы в волосы.
– Вы можете смеяться, Джемайма, но вы не подозреваете об угрожающей вам опасности. Я думал, что если буду проводить каждый день вне дома и работать до изнеможения, то так устану, что у меня не останется времени… на любовные терзания. – Он внезапно встал. – Но все получилось наоборот – от физического труда я стал еще более…
– Пылким?
– Похотливым, безнравственным, сладострастным. – Роб бросал на нее свирепые взгляды.
– Неосмотрительным и опрометчивым, – ласковым тоном закончила Джемайма и улыбнулась. – Ох, Роберт…
– Это не смешно, – раздраженно сказал он.
– Конечно, не смешно. – Джемайма соскользнула с подоконника, подошла к Робу и положила ладони ему на грудь. – Однако вы могли бы сказать мне об этом.
– Нет, не мог. Если об этом говорить, будет еще хуже. Тогда я стану еще больше думать о вас, потом захочу поцеловать. Сказать по правде, не только поцеловать. Я уже говорил – вы не представляете, какая опасность вам грозит.
– Но из-за того, что вы не сказали мне, почему меня избегаете, я решила, что не нравлюсь вам, – сказала Джемайма.
– Я подумала, что Делаваль для вас все и поэтому ваше внимание уделено только ему.
Роб засмеялся.
– Мне больше хотелось уделить все внимание вам…
Джемайма быстро сделала шаг назад.
– Вы же знаете, что не можете так поступить.
– А вы возражали бы, если б я это сделал? Совсем недавно вы были к этому не склонны, моя дорогая. Я не забыл, что вы считаете любовь ловушкой.
