— Так я в ЕВУ[1] подвисал. Забью косячок и смотрю за процессом. Созерцаю, — его взор подернулся пеленой воспоминаний.
Вот как. А я-то излишне однобоко смотрел на это. Почему-то решив, что раз задроты ролевух, то непременно из игр в жанре меча и магии.
— Мне бы пистолет или бластер! — продолжает почитатель Джа свою речь.
— Так сходи к оружейнику, в арсенал. Благо близко, — тыкаю пальцем ему за спину.
— Был! — сокрушенно качает головой собеседник, при этом его дреды смешно колотят его по щекам. — Нет там ничего стреляющего. Даже арбалетов нет. Там и пращи не нашлось!
— Тебе же пояснили. «Что смерть должнаприйти от оружия, что сжимает рука врага,» — цитирую я главного смотрителя.
— Ну так. Понятно. Но…
— Что ожидал, что эти слова чушь? И тебе они… — указываю ладонью на одного из смотрителей, что проходил мимо, — врут?
— Не-е. Я им верю. Они прикольные! — а мне они видятся жуткими и вообще эдакими монстрами. Но может он укуренный и ему всё вокруг «прикольное». — Нопроверить не мешало, — он подмигивает.
— Ну проверил и молодец.
Замечаю, что его приставучесть перестала меня раздражать. А назойливость больше не кажется такой отталкивающей. Есть в нём что-то такое, что мешает на него злиться. Улыбка, жесты, дреды эти — они делают его похожим на какую-то игрушку.
— Ну, я на этом не остановился, — опять он за своё. Его видимо тянет постоянно держать рот открытым и что-то говорить. Но, с удивлением, обнаруживаю, что его голос успокаивает.
— И? — срывается с моих уст. Вот ведь, не хотел с ним разговаривать вообще, а тут уже переспрашиваю.
— Ну так у них выбора доспехов нет!
— Что!? — у меня глаза из орбит чуть не вылезли! — Это как нет выбора!? Там тысячи наименований! Всё, что душа пожелает!
— Ну вот моя душа пожелала пауэрармор Анклава — нету, — он загнул один палец. — Костюм из Кризиса, — ещё один палец загнут, — тоже нет. На худой конец техноброню из Икскома[2]… и той даже нету у них! Да что там говорить, у них отсутствует даже обмундирование из Хало!!!
Его возмущение искренне и неподдельно. Вот наивный! Мне от этого рассказа так хочется смеяться, что я не выдерживаю, и смех вырывается наружу…
— Эхо… — Джастин смакует это слово. — Необычное имя. Да, необычное. Врёшь ведь, что тебя так мама с папой назвали!
— А тебе не всё равно? Меня давно иначе чем Эхо никто и не называл! — да, уже пять лет, и я привык. Для меня этот ник уже давно заменил данное родителями имя. Но как мне не был симпатичен этот паренёк, что каким-то чудом сумел растопить мой лёд нелюдимости, объяснять ему эту деталь своей биографии меня не тянуло.
— Прикольно, да! Эхо… Звучно.
— Не более чем Джа! — я так же не верю, что паренька с Карпат могут звать Джастин. Но тут ты можешь представляться какугодно, проверить всё равно никто не сможет.
— Не Джа, а Джас. Если хочешь сократить. Джа — это бог.
— А тебе это важно?
— В свете последних со мной произошедших событий, я более трепетно отношусь к потустороннему, — ничего себе речь. Разумная, внятная, логичная. Не вяжется она с образом растамана. Но я делаю вид, что не заметил.
— Ок! Как скажешь, Джас, так Джас.
— Ты смотри! Красненький какой! — растаман срывает один из цветков под ногами.
— Э!? — я и правда в ступоре, потому как он держит в пальцах цветок под названием мать-и-мачеха. — Ты что курил? Она жёлтая!
— Да-а? — он зажмуривается, а потом резко открывает глаза. — И правда, жёлтая.
Он вертит стебелёк в руках. То так посмотрит, то под иным углом. То на свет, то в тени. И потом уверенно заявляет:
— Внешне жёлтый. Да. Но и красный.
— Ты болен, — а что мне остается ответить?
— А мне пофиг! — равнодушно пожимает плечами на мою тираду Джас.
Вообще-то странно. Мы наверное единственные люди на острове, кто не суетится, не бегает, не рвёт волосы или не находится в глубокой депрессии. И спасибо за это надо сказать характеру растамана. Не думал, что когда либо смогу обрадоваться живому человеку рядом, но…
