Люди высыпали наружу, приветствуя ее. Они улыбались. Улыбки были на лицах женщин в домашних цветастых платьях, мужчин в спортивных рубашках с открытыми воротниками и в тапочках или в теннисках и шортах. Радуясь, они заключили Весну в свои объятия, прижимали к груди, целовали, приговаривая – где ты пропадала все это время, малышка?
Конечно же, он не знал, что так скоро умрет. Если бы знал, он, вероятно, провел бы свои последние минуты на земле как-то иначе: уж во всяком случае не на улице, с тяжелым ящиком расчесок, в объятиях Весны. Если бы он только знал, что сейчас умрет, он, может быть, устроил салют или сделал бы еще что-нибудь подобное. Или, по крайней мере, выбросил бы ящик к черту и пошел бы к Бора Бора. С тех пор как прочитал в «Гаваи» об этом заведении, он часто посещал его. Иногда, когда торговля расческами шла особенно плохо, он бывал там десять, а то и двенадцать раз в день. Как только он попадал туда, он занимался любовью с темнокожими пятнадцатилетними девицами. Сегодня темнокожие пятнадцатилетние девицы тоже были на улице, но их было мало. К тому же он не знал, что умрет.
Он устало, тяжело ступая, шел по улице, чувствуя себя крепким и сильным, если бы не ящик. Он размышлял о том, удастся ли ему продать сегодня хоть несколько расчесок. До конца рабочего дня нужно было, по крайней мере, продать еще три. Кому, дьявол его побери, нужны расчески, если Весна водит хоровод на улице? Вздохнув, он поднялся на ступеньки ближайшего многоквартирного дома, мимо прыщавой шестнадцатилетней блондинки в рабочих брюках из хлопчатобумажной саржи и белой блузе, и еще подумал, умеет ли она танцевать хулу?
Он вошел в плохо освещенный, зловонный вестибюль, миновал почтовые ящики со сломанными замками и болтающимися дверцами, прошел через открытую дверь с чудом уцелевшим матовым стеклом. На первом этаже, у лестничной клетки, были беспорядочно навалены контейнеры для мусора, они, даже пустые, воняли на весь коридор. Он с отвращением засопел и начал взбираться по лестнице на второй этаж туда, где дневной свет проникал через вентиляционное окно.
Ему оставалось жить всего лишь три минуты. Когда взбираешься по лестнице, ящик становится все тяжелее. И чем выше поднимаешься, тем больше он весит. Он это уже давно подметил. Он был дошлый, умный и наблюдательный и знал это. За многие годы он на собственном горбу прочувствовал связь между физическим состоянием и возрастанием веса ящика при подъеме. Поэтому был рад, когда добрался, наконец, до площадки второго этажа. Он поставил ящик на пол, достал носовой платок, вытер взмокший лоб.
Ему оставалось жить еще полторы минуты. Он аккуратно сложил платок и положил его обратно в карман. Взглянул вверх на металлические цифры на двери перед собой. Квартира 1"А". Буква "А" висела немного вкось. Времени совсем не оставалось.
Он нашел кнопку звонка на косяке двери. Протянул руку... Три секунды. Нажал кнопку...
Внезапный оглушительный взрыв снес дверь и стену квартиры, разорвал продавца пополам, поднял вверх и разметал по лестнице каскад расчесок и обожженной человеческой плоти.
Весна действительно наступила.
Во время последней великой борьбы за демократию детектив второго класса Коттон Хейз служил на борту берегового миноносца, поэтому его боевой опыт ограничивался происшествиями на море. Честно говоря, он как-то раз принимал участие в бомбардировке побережья маленького тихоокеанского острова, но своими глазами никогда не видел результаты разрушительных торпедных атак своего корабля на японские береговые укрепления. Служи он пехотинцем в Италии, разрушения в холле многоквартирного дома не очень бы удивили его. А так как он спал в чистой постели, ел, как говорится, досыта три раза в день, поэтому то, что он увидел, страшно потрясло его.
Прихожая и лестница были завалены штукатуркой, щепками, обрывками обоев, деревянными балками, кухонной утварью, расческами, осколками разбитой посуды, человеческими останками, волосами и мусором, всюду была кровь. Поднятое взрывом, в воздухе стояло облако пыли от штукатурки, пронизанное лучами полуденного солнца, проникающего через вентиляционное окно. Само окно вдребезги разнесло взрывом: осколки были повсюду на лестничной площадке второго этажа. Стены вокруг почернели и вспучились. Все бутылки из-под молока, стоящие тут же у дверей двух других квартир, были разбиты. К счастью, обольстительница Весна завлекла на улицу всех других жителей второго этажа, поэтому в тот апрельский день от взрыва пострадали только разносчик в коридоре и сами обитатели квартиры 1"А".
