Впрочем, работники автоинспекции уже привыкли к тому, что уголовный розыск обычно задает им такие вопросы, на которые ответить бывает очень нелегко, и не жаловались. Важно было только одно, чтобы ответ был абсолютно точен и получен в кратчайший срок.
Наконец пожилой капитан положил на стол перед Кариевым несколько исписанных листов бумаги.
— Ну, задали вы нам работку, — устало улыбнулся он. — Положение на сегодняшний день такое: всего в городе красных мотоциклов двести три. Из них сто сорок пять принадлежат добровольным спортивным обществам и учебным организациям ДОСААФ. Их в счет брать не стоит. Затем двадцать шесть машин принадлежат лицам старше тридцати лет. Эта категория, хотя и не совсем та, что вас интересует, но, на всякий случай, мы приготовили список. Вот он. Номера машин, фамилии и адреса хозяев. Вот еще список на семнадцать машин. За техническую неисправность с них сняты номера. Но чем черт не шутит! Может быть, среди них есть интересующие вас мотоциклы. А вот третий список. В нем как раз те, кто подходит под все ваши приметы. Здесь пятнадцать машин.
Поблагодарив усталого капитана, Кариев вернулся в розыск и принялся изучать полученные списки. С наибольшим вниманием лейтенант вчитался в третий список на пятнадцать машин. Здесь вернее всего должны были находиться те, кто вчера ночью напал на Дмитрия Бубенца. Среди пятнадцати фамилий молодых хозяев красных мотоциклов Кариеву не попалось ни одной знакомой. Срочная проверка подтвердила, что никто из этих пятнадцати раньше в преступлениях замешан не был. Лейтенант наметил кратчайший маршрут, охватывающий все пятнадцать адресов, спрятал список в карман и, вздохнув, зашагал по улицам. Предстояла длительная и осторожная проверка каждого из пятнадцати адресатов.
Первый хозяин красного мотоцикла оказался востроносым, веснушчатым пареньком лет семнадцати. Мотоцикл с разобранным мотором стоял в маленьком палисадничке под окнами. Его хозяин, измазанный до кончиков волос, сосредоточенно копался в ведерке с бензином, промывая, протирая и даже продувая с помощью собственного рта какую-то мелкую, но, должно быть, очень ответственную деталь. Кариев, подойдя к палисаднику, остановился и с минуту присматривался к пареньку, значившемуся в списке Баданиным Павлом Игнатьевичем. Паренек, заметив любопытного прохожего, недовольно нахмурился.
— Не бегает? — для начала знакомства осведомился Кариев, кивнув на мотоцикл.
— Забегает, — хмуро заверил веснушчатый. — А вы чего? Водопровод, что ли, подвел?
— Почему водопровод? — удивился Кариев.
— Значит, не ко мне вы, — обрадовался мотоциклист. — А то у кого раковина засорится, у кого кран откажет — все сюда бегут. Хоть с работы домой не приходи.
— Нет, водопровод у меня в порядке, — рассмеялся Кариев. — А вот машина, я вижу, у тебя того. В аварии, что ли, была?
— Я не аварийщик, — гордо ответил паренек. — А машина… что ж… не новая, конечно, а ходит, дай боже! Я ведь ее сам собрал. Из утиля. Только и прикупил резину да кое-что к мотору.
— Неужели всю сам собрал? — не поверил Кариев.
— Отец помогал, — покраснел паренек. — Он у меня классный шофер.
— Новую надо купить, — чтобы не дать потухнуть разговору, подсказал Кариев.
— Накоплю денег — куплю. Я всего второй год сам зарабатывать начал. К будущему лету на ИЖ-49 накоплю.
И по тоске о новой безотказной машине, прозвучавшей в голосе паренька, по тому, как загорелись его глаза, Кариев понял, что здесь ему как работнику уголовного розыска делать нечего. Пожелав Павлику всяческих успехов, лейтенант зашагал дальше по вечереющей улице.
С таким же примерно успехом Кариев побывал еще у шести хозяев красных мотоциклов. Все это были молодые рабочие, студенты, служащие. У каждого из них была своя интересная, наполненная трудом и счастьем жизнь. Одни увлекались спортом и мечтали на своих машинах поставить новые рекорды, другие склонны были к охотничьим подвигам или к мирному созерцанию поплавка на поверхности тихой заводи. Эта категория мотоциклистов проявляла порою недюжинные конструкторские способности, оснащая свои машины различными приспособлениями для перевозки охотничье- рыболовного инвентаря и мифического улова или добычи. Казалось, среди этих многих и разных, но всегда честных юношей, не могла затаиться гадина.
