Как ни странно, но, ни в шкурах, ни на даме, никаких таких насекомых, типа — вшей, я не нашёл. Даже дождевые черви в этой грязи не прижились.
И как теперь такими грязными руками браться за дверную ручку? Тьфу!
Одна готова. В предбанник её, там сейчас тепло, не замёрзнет. Надьку раздел ещё быстрее. Тряпок на ней почти не было, одни шкурки.
Вторая готова. Присоединил её к первой.
А что делать с Немо? В парилку его нельзя. Но помыть надо. Сегодня я хотел переселить всех в дом, и освободить баню. И мне удобнее будет присматривать за больным, и безопаснее… для них. О саблезубых волках, и о том кто оставил такие шрамы на груди парня, я не забываю.
Ладно, его потом горячей водой отмоем. Девок запрягу. Только присматривать надо, а то Верка его до дыр затрёт. Знаю я её. И Надька, та ещё стахановка.
А девки стоят, и хихикают.
— Что смешного? — я свёл брови. — Никогда голого мужика не видели? А ну марш в парилку… Обе!
Я открыл дверь, из которой вывалился клуб пара и, схватив Верку за руку, затолкал её внутрь.
Бум!
Это вылетающая из парилки Верка, впечаталась в заталкиваемую туда Надьку. Если бы я не подпирал упирающуюся девушку сзади, так и вылетели бы обе на улицу.
Фиг вам! Я человек настырный, и от меня не сбежишь. Пришлось пустить вход ремень.
Немо, всё это время наблюдающий за этим балаганом, и не правильно понявший, что происходит, начал вставать с лавки.
— А ты куда собрался? Тебе ещё рано.
— Курды-мурды, — прорычал он.
— Мурды-курды, — парировал я, и уложил его обратно. Немо удивлёно посмотрел на меня и, скорчив рожу, отвернулся к стенке.
А дамы, толпились около двери, и лезть на полки не собирались.
Я показал пальцем наверх.
— Вперёд барышни.
Не понимают.
А так?
Я закрыл дверь на щеколду, чтобы не сбежали и, забравшись на полку, схватил подруг за волосы и затащил наверх. Некогда мне с ними цацкаться. Их много, а я один.
Боже… Меня чуть не вырвало. Знал бы, что при нагревании никогда немытых тел, от них начнёт смердеть с удвоенной силой, я бы их сначала в реке с песочком почистил. Но что сделано, то сделано. Была мысль, метнуться до машины, баллончик с ароматизатором захватить, но не решился. Потом всю кодлу не соберу.
Сидим, потеем. Барышни воют, и воняют.
Б…! Карачун полный. Мне после них баню не отмыть. Проще новую построить.
Чёрные, вонючие потоки пота стали заливать полку, а потом и пол.
— Для первого раза хватит. Все вниз.
Я слез первым.
Усадив их на нижнюю полку, навёл в тазике тёплой воды, и обдал ею сидящую ближе ко мне Надьку. Хорошо. Куском хозяйственного мыла, попробовал намылить голову. Щаз! Разбежался. Не мылиться ни хрена.
— Ничего, вотрём помаленьку.
Надька начала сопротивляться и шипеть, а Верка вцепилась мне в руку и пыталась оттащить от подруги. Так, где тут мой ремень?
Порядок восстановил быстро.
Голову Надьке я мылил, раз пять, прежде чем волосы начали хорошо мылиться. Заодно и лицо отмыл.
— Следующая.
С Веркой были те же самые проблемы, что и с Надькой, разве что не сопротивлялась. Запомнила ощущения ремня на своей тощей заднице.
Отмыв Верке голову, я покрутил её со всех сторон, и решил, что это хорошо.
— Отдохнули? Теперь марш наверх. Или вы думаете, что уже чистые? Хрен там. Вам до стерильного состояния как до Луны раком, — вещал я, загоняя их пинками на полку.
Хорошо, что они маленькие. Парилка вообще-то рассчитана на двоих, но мы и втроём умещаемся.
— А теперь парку-с, — и я плеснул из ковшика горячую воду на каменку. Не много, для сугрева только.
Дамы слетели вниз, и попытались забиться под полки. Дёргаться на выход мимо меня они не рискнули.
— Э, нет, так дело не пойдёт.
Где ремнём, где пинком, а где, по обычаю — за волосы, я затащил их наверх.
Визгу было много, но дело сделано.
Жаль веников нет…
Пододвинув к себе, уже начавшую светлеть Верку, я начал хлопать по ней ладонями, выколачивая из неё грязь как из коврика. Фи, ну и грязи же на ней.
Через минуту, спустил её вниз, и занялся Надькой.
Три часа, попеременно, то вниз, то вверх, я гонял дам по парной. Три часа, то одну то другую, драил мочалкой. Перевёл на них брусок хозяйственного мыла, брусок пахучего, и полбутылки шампуня. Разорение.
