Через два месяца пришла телеграмма: "Приезжаю завтра, поезд No..., встречай. Сергей". Все дни и ночи гуляли по Питеру и целовались. Через неделю подали заявление в ЗАГС. А ещё через неделю оказалась она в поезде, идущем на Урал. Всё произошло так стремительно, что только в купэ вагона стала Валя приводить в порядок калейдоскоп минувших событий. Вот растерянная тётя Маруся, плачущая и смеющаяся одновременно. Вот отец, в больничном мятом халате, постаревший и грустный. Они посетили его незадолго до отъезда, он обнял Валентину и долго прижимал её к своей впалой груди.
"Прощайте родные, прощайте подруги, прощай любимый город", - А поезд постукивая на стыках, мчал и мчал её в незнакомые края.
На перроне её встречала вся Сергеева семья. Отец - управляющий трестом, высокий и широкоплечий, в кожаном пальто и серой папахе. Мать - в черной меховой шубе и в белом оренбургском платке. Тётки, дядья, и прочая родня. Испугалась Валентина такого обилия родственников. Но встретили её тепло, душевно, родители выделили им комнату в своей квартире, и началась семейная жизнь.
В доме хозяйствовала мать - Антонина Прокопьевна. Была она кержацких кровей, строгого воспитания и также вела свою семью. Свекровь и сноха вставали рано, чуть свет и готовили завтрак. У Сергея был врожденный диабет, а у Иван Петровича - застарелая язва, наследство сибирских строек. Так что каждому надо было приготовить своё. Ну, и женщинам на остаток, пожевать чего-нибудь. Поев, Сергей убегал на свой завод, Валентина на учёбу, в Политехнический, а Иван Петровича машина увозила в трест.
Жили строго, без баловства. В гости не ходили и к себе не звали. Вечера проводили дома, обсуждая сотрудников и служебные дела. Тут первое слово Антонине Прокопьевне. Она хоть и не работала, но мнение своё по каждому делу имела, и слушались мужчины её беспрекословно. Хотелось иногда Валентине в кино сходить или на танцы сбегать, но Сергей так испугано каждый раз удивлялся её предложениям, что вскоре она и предлагать перестала. После лекций, когда подружки собирались совместно в кино или в студенческом кафе посидеть, Валентина хватала шубёнку, совала конспекты за пазуху и бегом на трамвайную остановку, домой. Когда спрашивали:
- Куда спешишь? У тебя дети что-ли по лавкам плачут? Побудь с нами, она испуганно отвечала:
- Да вы что?! Домой надо, стирка у нас сегодня, да и на рынок сбегать свежей рыбки для Иван Петровича. Язвенник он у нас.
- И трезвенник? - иронизировали подруги. Но Валентина уже не слышала, отмахивалась на бегу.
Через четыре месяца почувствовала она себя беременной, а ещё через пять родилась Анюта - свет очей. Трудно пришлось ей тогда: учёба, маленький ребёнок. У свекрови свои заботы: муж, сын. На Сергея надеялась, но оказался он в этом деле полный неумеха. Крутилась сама, как могла.
Вдруг телеграмма из Питера: "Приезжай, отец умер". Рванулась было в аэропорт, но тут вся семья навалилось
- Да ты что?! А Анютка?! Да разве можно её трёхмесячную оставить?! А если случится что? Кто отвечать будет?!
И уговорили, сломили её. Не поехала проводить отца. Жалела и каялась потом всю оставшуюся жизнь.
Каждое лето Сергей ездил в Кисловодск на лечение. Ездил один, так уж повелось. Валентине никто не предлагал, да и она сама не больно напрашивалась. Дел хватало. Заканчивала институт, училась прилично, преподаватели хвалили и выдвигали. Анютка пошла в первый класс. Надо было отвести и привести, накормить, помочь с уроками.
И вот тут грянуло, где меньше всего ждала. Сергей, будучи в Кисловодске, встретил женщину и влюбился по уши. Звали её Тамара, врач из Горького, весёлая, разбитная. Побывала замужем и была непрочь сходить снова. Сергей с присущей ему решительностью был готов жениться немедленно. Родители были в шоке, но никакие разговоры и уговоры не помогали.
"Хочу и всё - вот и весь сказ". Пришлось отцу побегать по начальственным кабинетам и "выбить" две однокомнатные квартиры: для Валентины с дочкой и для сына с новой женой. Вся как бы налаженная и как бы упорядоченная жизнь пошла на слом. С чёрными подглазьями и с белыми нитями в волосах, враз похудевшая и подурневшая, вставала она затемно, гладила Анюткину школьную форму, готовила еду на обед и на завтрак, отводила дочь в школу и мчалась на работу, в институт. Тяжелее всего были зимние, длинные вечера. Метель шуршала за окном, изредка доносился скрип снега под ногами прохожих. Маленькая, жалкая Анюта, завернувшася в мамину кофту, сжимаясь в комочек боли, неотрывно глядела в чёрный провал за окном. Тоска, холод, молчание.
