Так все и было, или Рассказы бывалого одессита - страница 43

ГАИшник объяснил ему, что он не контролер общественного транспорта, а сотрудник Госавтоинспекции и задерживает его за нарушение правил перехода проезжей части, для того чтобы выписать ему штраф. Молодой регулировщик стал заполнять квитанцию для оплаты штрафа, поинтересовавшись фамилией студента для занесения в протокол. Валя не хотел говорить свою фамилию, но что тут поделаешь... Решив подколоть ГАИшника, находчивый студент назвался Валентином Пенисом. ГАИшник выписал штраф на эту фамилию, грозно пообещав проверить оплату квитанции.

Через несколько недель упертый ГАИшник решил навестить студента-нарушителя и удостовериться в оплате штрафа. Он, переодевшись в гражданскую одежду, зашел в медицинский институт, на первую попавшуюся кафедру, где проводились лекции для студентов второго курса. Приоткрыв дверь учебной аудитории, он спросил у преподавателя, профессора кафедры отоларингологии Драгомерецкого: «Есть ли у вас Пенис?» Будучи настоящим одесситом, Владимир Дмит­риевич Драгомерецкий не растерялся и ответил вопросом на вопрос: «У меня пенис есть. Скажите, а вас интересует именно мой пенис или кого-то из студентов, сидящих в аудитории?» Интеллигентный профессор вышел в коридор к юному служаке дабы разобраться в ситуации. После чего Валентин Ефимчук рассказывал всем своим друзьям, что из-за какого-то «пениса» он на полгода лишился стипендии.

Через несколько месяцев ГАИшник случайно встретил будущего медика на пляже. В этот раз уже ГАИшник подколол Валентина: «Видишь, вот как получается, один раз пошутил, а потом полгода даже не улыбаешься».

В советское время, невзирая на трудности и запреты тоталитарного коммунистического режима, политические ситуации, порождаемые им, одесские граждане умели «крутиться и вертеться». Одесситы всегда были предприимчивыми коммерсантами и талантливыми предпринимателями. Умели находить выход из любых трудных ситуаций и удивительно легко приспосабливались к любому режиму в стране, т. е. зарабатывать деньги в Одессе еще с дореволюционных времен люди умели. Поэтому одесситы могли реально менять профессию и мгновенно адаптироваться в бюрократическом пространстве СССР. Так, например, кандидат физико-математических наук мог стать модным парикмахером, а врач-терапевт — быстро переквалифицироваться в классного повара. Без дела одесситы никогда не сидели. В поисках заработка они брались за любую работу, которую либо вообще не умели делать, а иногда даже не имели ни малейшего представления о ней. В Одессе люди подстраивались под режим, навязанный властью, и с улыбкой на лице делали свое дело. В конце 1983 года генеральным секретарем ЦК КПСС стал бывший председатель КГБ СССР Юрий Андропов и гайки «свободным художникам» стали потихоньку закручивать. Один из тезисов бывшего шефа Лубянки требовал: «Ужесточения трудовой и производственной дисциплины…» Властолюбивые люди, находившиеся в городских и районных управлениях, этот тезис поняли как команду к действию. Были даже созданы отдельные «бригады», которые преимущественно в рабочее время ходили по кинотеатрам, кафе, парикмахерским и другим заведениям, паркам культуры и отдыха, общественному транспорту. Они вылавливали «несознательных элементов», которые нарушали трудовую и производственную дисциплину без каких либо оправдательных или объяснительных документов. Это коснулось многих одесситов. Так, например, один мой приятель Саша тихо и скромно занимался ремонтом автомобилей у себя в гараже и не просто автомобилей, а автомобилей иностранного производства. Саша, по кличке Сантана, не боялся брать в ремонт любую иностранную технику, от пылесоса и музыкального инструмента до автомобиля. Еще в юном возрасте Саша мог отремонтировать сложную музыкальную аппаратуру. Он хорошо паял, разбирался в микросхемах, занимался перемоткой трансформаторов, акустических головок и т. д. и т. п. Кличку Сантана Саша получил потому, что был музыкантом-гитаристом, кумиром которого был Карлос Сантана, а, если быть точнее, Карлос Аугусто Алвес Сантана — композитор-гитарист с мировым именем мексиканского происхождения, живущий в то время в загадочной и, как нас убеждали, «враждебной Америке».