— В зачетку, вот так просто поставить? — Эльвира такой наглости никогда не слышала, — да, парни, давненько я с таким не сталкивалась. Откуда же вы такие взялись?
— Я с Одессы, а друг с Красноярска, — четко выпалил я.
— Из Одессы? Ах, Одесса!.. Лет двадцать назад я была в этом городе, летом, — резко расслабившись вспомнила Эльвира Степановна, — красивый город. Правда, оттуда я поехала в Пицунду, в санаторий. Эльвира присела на стул, закинула ногу на ногу. Ее лицо расплылось в улыбке от приятных воспоминаний.
— А в Пицунде долго были? — спросил я быстро, дабы продолжить «дело» в этом направлении.
— Да, в Пицунде было хорошо, — не слыша моего вопроса, сказала Эльвира, — вода такая чистая, чистая, а солнышко греет и греет, а я молодая такая и красивая.
— Да что вы, Эльвира Степановна, — мы с Витей быстро стали осыпать ее комплиментами, — вы и сейчас такая красивая. Мы уверены, красивей, чем раньше. Фигура у вас красивая, прическа современная и одеваетесь вы классно.
— Вы серьезно, мальчики? — Эльвира скромно заулыбалась, в ее глазах появились искорки.
— Конечно, конечно, — повторяли мы, — я в Пицунде-то никогда не был. Это кажется Абхазия?
— Да, да. Это Абхазия, — в голосе Эльвиры послышались нотки доверия, — вы знаете, мальчики, все-таки это Кавказ и мужчины иногда горячие встречались. Ох, и история у меня там приключилась...
— Ой, Эльвира Степановна, пожалуйста, пожалуйста, расскажите нам. Нам очень интересно, — стал с ней заигрывать я.
— Да, да, расскажите, пожалуйста, — подыграл мне Витя.
— Ой, мальчики, я и впрямь не знаю, — Эльвира с нами закокетничала.
— Значит, было так. Иду я по пляжу, волосы у меня красиво распущенны, жарко, водичка плещется у ног и купальник красный на мне. Тут ко мне подходит какой-то мужичок. Так вроде ничего, мороженое протягивает и говорит: «Это тэбэ, красавица». Мы разговорились. Все такое, туда-сюда. Он мне говорит: «Ты такой красивая, лучше нэ видел. Вай! Как царица морей». Я уже потом и отцепиться не могла. В общем, договорились вечером встретиться. Он говорит: «У меня машина, покатаемся, я тэбэ красавица, ночной Пицунда покажу».
Что же там показывать-то, промелькнула у меня мысль, в той Пицунде. Три улицы? Что же там ночью показывать можно? Будто бы она не понимала ничего, усмехнулся про себя я.
— Так вот, — Эльвира продолжила, — пригласил он меня в ресторан, а там шум, веселье, грузинская музыка, вино, шашлыки, в общем туда-сюда.
— Эльвирочка, — осмелел я, — так приятно с вами сидеть, такая у нас приятная компания. Тут у меня совершенно случайно с собой шампанское и конфеты. Может быть, немножечко пригубим…
Я не успел закончить предложение, как Витек быстро вынул шампанское и конфеты и поставил их на стол.
— Ой, что вы, что вы, мальчики, а если сюда кто-то войдет?
— Нет, нет, не переживайте, — заверил я ее, помогая Витьку открывать конфеты, — уже вечер, в институте практически никого нет, но я, так, на всякий случай, дверь закрою.
— Ой, я не знаю. Ну, как-то, это, ну не знаю…
— Эльвирочка, а что же тут не знать, — сказал я, пододвигая коробку с конфетами ближе к ней, — мы же так, чисто символически. А чашечки у вас есть?
— Чашечки? Да, да, есть две чайные, — Эльвира достала из ящика преподавательского стола чашки, — но только две.
— Ну и что, что только две, — успокоил я ее, — Витек у нас большой, высокий, он с горлышка может.
Все тихо захихикали.
— Так, Эльвира Степановна, за самую красивую женщину — преподавателя истории КПСС.
Мы дружно чокнулись. Шампанское, кстати, было неплохим. Пауза нам была ни к чему, и я попросил Эльвиру продолжить ее интересный рассказ.
— Да, да, — сделав несколько глотков шампанского, Эльвира продолжила, — в общем, в ресторане мы были до глубокой ночи. Выходим из ресторана. Я ему говорю, мол, поздно и спрашиваю, где его машина, чтоб он меня в санаторий подвез. А он говорит: «Нэ переживай, дорогая. Сэйчас я на машина подъеду, она у мэня здес за угол стоит». Жду. Вижу, из-за угла подъезжает машина, ну думаю не он. Красный «Москвич», такой грузовой, с будочкой.
— Такие грузовые «Москвичи» у нас «пирожками» называют, — вмешался я.
