Из презренного жаргона, простонародного языка, который ведущие еврейские интеллектуалы без колебаний обрекали на уничтожение, идиш становится элитным не только в Юнгтруф и ИВО, но и в религиозных кругах. Правильно, что у них запрещена вся еврейская литература, беспощадно смеявшаяся над раввинами, от Мойхер–Сфорима до Ицика Фефера, творившего с идишистским стихом невообразимые гениальные вещи. Там идиш тоже экслюзивный символ принадлежности к старым элитам, ролевая игра «для своих». Если копнуть поглубже, иврит тоже закамуфлированный идиш. Рекомендую всем сомневающимся труды оксфордского профессора Гилада Цукермана. Отцам–основателям Израиля, для которых идиш был родным, казалось невозможно построить государство с языком, где в ответ на вопрос «как дела» стандартный ответ был «а чтоб у моих врагов такие дела». Не только ивритская литература, но и израильский газетный язык и политической жаргон стоят на мощном семантическом субстрате идиша, который лишь в последнее время уступает свои позиции американизмам и арабизмам. Мы стоим на прочной основе, не раз обеспечивавшей успех в тяжелые времена. «Если мы будем дуть в шофар (ритуальный рог, применяемый евреями для богослужений) по–еврейски, в устье, то наш голос прозвучит громко, — писала Синтия Озик в 1970 году в эссе «К новому идишу», — Если же мы будем искать общечеловеческие смыслы, то это подобно попытке дуть в широкую часть шофара: нас не услышат вовсе».
