Иван побежал в общежитие за галстуком и пиджаком. В моём гардеробе такой буржуазной роскоши никогда не было. Я повернул за угол и отыскал в очереди парнишку в приметной форме.
– На вот, – сказал, протягивая ему номерную бумажку, – танцуй вместо меня.
Рубль он держал в кулаке и сразу протянул его мне. Был бы это кто-то другой, я взял бы не задумываясь. Ну, девяносто девять процентов из ста. А тут… прям какой-то приступ гусарства.
– Тебе сегодня нужней. И вообще это подарок, – отвёл я его руку и побрёл в сторону общежития. Интуиция утверждала, что всё сделано правильно, только мне всё равно было жалко и денег, и времени, потраченного впустую. Я ведь тогда даже не подозревал, что инвестирую в своё будущее и ни одно вложение не принесёт мне таких дивидендов, как билет на танцы стоимостью в один рубль.
Поднявшись на третий этаж, я сразу понял, что у нас снова проблемы. Всё, что наперекосяк, всегда косяком. Иван стоял у запертой двери нашей комнаты и вертел в правой руке обломок ключа.
– Вот бл… не в ту сторону провернул!
– Оба, похоже, оттанцевались, – сказал я не без ехидства. – Придётся ночевать у соседей. Есть, интересно, в этой общаге, какой-никакой комендант?
– Должен быть. Только зачем он тебе?
– Как это зачем? Он вызовет слесаря, который…
– А ты не забыл, что сегодня суббота? Вот нечего делать комендантше со слесарем, только ходить да вытирать сопли разным криворуким придуркам, которые ломают ключи. И вообще, насколько я помню, нашу дверь можно открыть изнутри…
Настроение у меня было ни в дугу. После знакомства с Иваном мой только что устоявшийся размеренный быт будто пнули ногой под зад. Не прогулка по Ленинграду, а сплошной нескончаемый поиск приключений и неприятностей. На языке, соответственно, вертелась целая куча язвительных реплик, самая невинная из которых: «Сила есть, а остальное приложится». Только уважение к старшим, привитое мне хворостиной деда, не давало сполна облегчить душу и высказать своё накипевшее «фэ».
– Это мы ещё поглядим, кто из нас сегодня оттанцевался! – сказал вдруг виновник всех моих бед неожиданно бодрым голосом.
Я встрепенулся. Кажется, в голове у него вызрел какой-то план.
Иван отступил к противоположной стене коридора и, щурясь, стал рассматривать пространство под потолком. Выше дверного проёма над верхней притолокой я тоже увидел небольшую оконную раму в два стекла, одно из которых почему-то отсутствовало. Была бы эта лазейка на уровне пола, я и сам пролез бы в неё без проблем. Но на такой высоте?! Мне до этого подоконника и в прыжке не достать!
– Ничего у тебя не получится! – сказал я, сравнив габариты Ивана с размерами этой форточки.
– Нет, это мы ещё поглядим, кто из нас сегодня оттанцевался! – повторил, как мантру, Иван, снимая рубашку и туфли. – Держи. Остаёшься за старшего.
Он неслышно подпрыгнул, легко подтянулся, перехватился рукой и плавно вошёл в отверстие руками вперёд. Какое-то время под потолком оставались его пятки, но и они постепенно ушли внутрь. За дверью не было слышно даже звука приземления тела. Всё это от начала до конца было сделано им без усилий, рывков, сложным единым движением. Так легко, грациозно, что я охренел.
Через мгновение щёлкнул замок.
– Ни фига себе! Где это ты так научился? – не скрывая восторга, выпалил я, залетая в открытую комнату.
– В учебке, – буркнул сосед, изучая царапину на животе. – Кажется, это гвоздь, а не стекло.
Я уже свыкся с мыслью, что вечерний поход в кинотеатр на фильм «Мировой парень» мне сегодня не светит. А так хотелось услышать новую песню в исполнении «Песняров»! Поэтому я вздохнул и взял в руки гитару.
За окном, имитируя день, всё так же светило солнце. Выходя на кольцо, звенели трамваи. Люди толпились у входа в метро. А Иван собирался на танцы. Судя по звукам, настроение у него было на уровне. За моей спиной дружно щёлкали замки чемодана, встряхивалась одежда, коротко шоркала сапожная щётка. Потом мой сосед притих. Я оглянулся и опять офигел. Нет, этот человек никогда не перестанет меня удивлять! Прислонившись к спинке кровати, он откручивал с чёрного пиджака орден Красной Звезды.
