Джек не ответил. Я внимательно посмотрела на него и спросила:
— Ну, а ты что думаешь?
Он потер подбородок, вдруг задумавшись.
— Я не знаю. Днем я согласился бы с тобой, но теперь не уверен. Ни в чем не уверен.
— Нет, ты скажи мне прямо. Ты думаешь, на него напали? Кто‑то проник в дом?
— Возможно. А Себастьян, войдя в дом, спугнул грабителя.
— Прежде, чем тот успел что‑либо взять, — ты это хочешь сказать? Ведь ты говорил, что ничего не пропало.
— Ну да, картины и прочие ценности, вроде, на месте. С другой стороны у Себастьяна могло быть и что‑то еще, что могло соблазнить вора.
— Например? — я покачала головой. — Что‑то я не понимаю, о чем ты…
— Слушай, Вивьен. Ты же знаешь, что Себастьян таскал при себе много всего любопытного. Или, может быть, в комнате находились какие‑либо документы.
— Джек, — резко оборвала его я, — Но если кто‑то пришел за документами, то это уже предумышленное преступление, не так ли? Ведь смотри, вор, проникший в дом в поисках любой добычи, это одно. А вор, проникший в дом, чтобы украсть документ, — совершенно другое. Значит, он знал, куда идет и за чем.
Джек кивнул.
— Здесь ты права.
— А почему ты подумал о документах? Что‑нибудь пропало? И какие это могут быть документы, по‑твоему?
— Этого я не знаю. И честно говоря, не знаю даже, почему я подумал об этом. Разве потому, что Себастьян сказал, что едет на ферму поработать? Уж что‑что, а лгать он не умел. И если он сказал, что едет просмотреть какие‑то бумаги, значит, так оно и было. Но никаких бумаг там не оказалось, во всяком случае таких, с которыми он мог бы работать…
— А те бумаги, которые были разбросаны в библиотеке? — прервала я Джека.
— На полу и на столе — письма, самая обыкновенная корреспонденция, всякие счета и записки от разных людей. Но по тому, как он говорил в четверг, было ясно, что он имеет в виду действительно работу с важными документами. Постой, дай подумать. Он ведь произнес слово «документы». Наверное, поэтому я и подумал о них сейчас. — Он пожал плечами. — Видишь ли, Вив, я не был в Лорел Крик целую вечность, откуда же мне знать, пропало там что‑нибудь или нет. Об этом лучше спросить у миссис Крейн. Но это касается только произведений искусства. А что до его бумаг, тут и она ничего не сможет сказать.
— Да, этого она знать не может. — Я вздохнула. — Похоже, мы зашли в тупик.
— Угу… — Джек покачал головой, и опять на лице его проступило замешательство. Потом он разразился целым потоком слов:
— Понимаешь, Вив, я с тобой не согласен. Я не думаю, что он умер своей смертью. Я думаю, что он был убит. Скорее всего, грабитель проник в дом. Себастьян застал его врасплох. Тот выбежал из дому. Себастьян погнался за ним. Произошла схватка. И Себастьян был убит. Непреднамеренно.
— Или его убил кто‑то, кто был с ним на ферме, по не известной нам причине, — заметила я.
Джек подумал с минуту. Затем медленно, с несвойственной ему задумчивостью, сказал:
— Это все умозрительные заключения. Ничего они нам не дадут. — Внимательно глядя на меня, он добавил: — Согласись, Вивьен, мы не узнаем, отчего он умер, пока не получим результаты вскрытия из Фармингтона.
Мне ничего другого не оставалось, как только кивнуть. Я согласилась с ним, во всяком случае с его последним замечанием.
После ухода Джека я долго бродила по дому, загрузила посудомоечную машину и навела порядок в кабинете и столовой.
В какой‑то момент я даже попыталась приняться за свой очерк, надеясь, что смогу закончить правку, но ничего не получилось. Попробую завтра утром, решила я, а если мне так и не удастся сосредоточиться, пусть остается все как есть. Очерк должен появиться в лондонской газете в пятницу, и самое позднее в среду я должна его отправить в каком бы то ни было виде.
Часы в холле пробили полночь, когда я поднялась по лестнице и вошла в свою спальню, чувствуя себя измотанной до предела.
Моя спальня, которая служила спальней и всем моим предкам‑женщинам, занимала почти половину второго этажа. Она располагалась в средней части дома. Это было очаровательное помещение с выступающими балками на потолке, множеством окон и величественным камином. По обе стороны от камина французские окна вели на широкий балкон, выходящий в сад. Лучшего места для завтрака весенним или летним утром просто не сыскать.
