- Похоже, она упивается своей скорбью, - ответила Грейс и сменила предмет разговора.
***
Ребекка проявила особую благосклонность к одной из горничных. Та была молода, но умела обращаться с детьми. Звали ее Энни. Мать заявила, что, по ее мнению, Энни должна помогать мне присматривать за ребенком, пока мы не примем окончательное решение относительно няни Кроссли. Я хорошо помнила ее: превосходно справляется со своим делом, но любит командовать в детской, а мне не хотелось делить с кем-то мою дочь.
Таким образом, приглашение Энни в помощь мне казалось идеальным решением, тем более, что она понравилась Ребекке.
***
Я никогда не забуду этот день. Мне пришлось пережить, пожалуй, самые горестные часы в своей жизни.
Мы с Грейс отправились на верховую прогулку. Грейс хотела съездить на пустошь. В это время года там было очень красиво: цвел утесник, и воздух был замечательным. Энни осталась присмотреть за Ребеккой и сказала, что они погуляют.
Когда мы вернулись домой, там царила страшная суматоха. Узнав о случившемся, я похолодела от ужаса: Ребекка пропала!
Энни заливалась слезами: они прогуливались, смеялись и болтали, когда Энни вдруг споткнулась о камень, упала и ударилась головой. Она показала нам грязные кровоточащие ладони.
- Я от этого потеряла сознание, - говорила она, - а когда пришла в себя, Бекки не было!
Где?! - закричала я. Мать обняла меня.
- Ее уже ищут, она не могла никуда деться.
- Когда это случилось?
- Примерно час назад... Возле дороги.., неподалеку от дома Черри.
- Там ищут, - успокоила меня мать. - Ищут везде.
Вмешалась Грейс:
- Мы тоже поищем, пошли, Анжелет, она не могла уйти далеко.
- Одна!
Она же совсем крошка!
- Бекка очень сообразительна. Возможно, она сама отправилась домой?
- Мы тоже так подумали, - сказала мать, - вот почему я и жду здесь.
Мы отправились верхом к дому Черри. По пути мы встретили отца, в его глазах читалось отчаяние. Мне стало дурно от страха.
- Мы там уже были: никаких следов...
- Ничего, мы взглянем еще раз, - ответила Грейс.
Мы ехали, и с каждой минутой мой страх усиливался. В голове у меня кружили самые разные предположения. Куда дочь могла отправиться? Ей никогда не говорили, чтобы она не ходила одна, просто потому, что она никогда не оставалась без надзора.
Предположим, кто-нибудь похитил ее. Цыгане? Никаких цыган поблизости не было. И тут страх сжал мое горло. Пруд!
- Поворачиваем, - сказала я Грейс.
- Куда ты собираешься?
- Пруд... - пробормотала я.
- Пруд! - как эхо откликнулась она, и в ее голосе я услышала страх.
Грейс молчала. Моя лошадь перешла на легкий галоп. Мы свернули с дороги, и впереди показался пруд.., мерцающий, зловещий. Пустив лошадь шагом, я доехала до самой воды, и там в глаза мне бросилась небольшая сумочка из синего шелка, вышитая, с ручкой из цепочки. Я узнала ее: она висела на рождественской елке как подарок. Подарок достался Ребекке, и она везде таскала с собой эту сумочку. Не могу описать тот ужас, с которым я смотрела на эту маленькую сумочку.
Я глянула на пруд. "Это возмездие! - истерически думала я. - Мы сбросили туда тело этого мужчины, а теперь пруд забрал моего ребенка!"
Наверное, я бросилась бы в воду, но Грейс удержала меня.
- Что это? - спросила она.
- Сумочка Ребекки!
- Ты уверена? Я кивнула.
- Это может значить только одно...
Я взглянула на темную зловещую воду. Грейс сказала:
- Давай возвращаться домой! Нужно рассказать о том, что мы обнаружили...
- Бекка! - бессмысленно позвала я. - Вернись ко мне, Бекка!
Эхо насмешливо ответило мне откуда-то из ив, нависавших над водой, плакучих ив, оплакивающих Ребекку. Но. Грейс была права: мы ничего не могли поделать. Нужно было вызывать помощь. Пруд прочешут, но, что бы мы ни делали, здесь уже ничто не поможет.
Я плохо помню происходившее. Слышала, как Грейс что-то объясняет, и наступило замешательство. Потом отец поехал куда-то с группой мужчин. Я слышала, как они переговариваются: они собирались "прочесать" пруд.
***
Настала дочь. Мужчины еще не вернулись. Возле меня сидели мать и Грейс. Никогда не забуду, как выглядели их лица в свете факела - выражение полной безнадежности.
