А зима, словно нарочно, задержалась, и осень тянулась без конца. В обычные годы уже давно в это время трещали морозы, завывали метели, и кедровки спокойно лакомились запасами, безошибочно находя их под снегом, неизвестно каким образом. Эта птичья тайна пока не раскрыта.
Наконец наступила зима — повалил снег и ударили морозы. Тишина в природе— редкое явление, бывает только высоко в горах да в зимней тайге, если нет поблизости дятла или писклявых синиц. Но почему же в этом году не слышно кедровок — ведь они самые крикливые птицы в тайге?
Значительная часть их, измученная заготовками, погибла при первых же больших морозах, став жертвами неимоверной жадности.
Наш катер быстро мчался вверх по реке, поднимая по бокам буруны валов. На сотом километре от Илийска мы решили остановиться у бакенщика Чернова, поохотиться на фазанов. Года три тому назад мы у него неплохо постреляли.
Домик Чернова стоял на самом берегу. Хозяин только что кончил смолить лодку, перевёрнутую вверх дном. Видно было, как он поставил на земле ведро со смолой и, заслонив глаза ладонью от низкого вечернего солнца, смотрел на катер. У самого берега я включил задний ход, и катер осторожно ткнулся носом в песок около бакенщика.
Чернов засуетился, стал помогать выносить вещи. Было видно, что бакенщик соскучился по людям, как большинство людей, одиноко живущих на маяках, дальних речных перекатах, уединённых метеорологических станциях и на лесных кордонах.
Я понёс было рюкзак в домик, но Чернов воскликнул:
— Обождите, сначала я войду, а то обдерёт!
— Кто?
— Да кот у меня живёт, только меня и знает. А на чужих бросается и норовит лапами в лицо вцепиться.
— Откуда вы взяли такого зверя? — удивился я.
— Кошка у меня жила в прошлом году, от скуки завёл, всё было с кем словом обмолвиться. А она нашла себе в тугаях дикого кота в женихи. Сама-то сдохла после родов, а двух котят я выкормил из соски. Одного соседу рыбаку Лазареву отдал, он выше меня на берегу живёт, километров через пять. А другого себе вырастил. Лучше всякой собаки сторожит. Ну, милости прошу, заходите, при мне не тронет.
Чернов зашёл в комнату, а мы следом за ним. С печи раздалось басистое ворчание, словно там сидел тигр: В полутьме сверкнули два зеленоватых глаза и показалась голова крупного кота. Уши у него были прижаты. В самом деле, казалось, что он вот-вот бросится. Я невольно подался к дверям.
— Свои это, свои, — ласково сказал Чернов. Ворчание сразу стихло, и кот спрятался в тёмный
угол на печке.
Мы долго сидели за столом, рассказывая городские новости и слушая хозяина о его борьбе с бурями, про охотничьи похождения и наблюдения над дикими животными.
— Да что же это мы заговорились? — спохватился бакенщик. — Пойдёмте, я достану из садка османа на уху, уже темнеет.
— Зачем же всем за одной рыбой идти? — удивился кто-то из нас.
— Если я выйду, он на вас бросится. Нельзя вам без меня оставаться.
Пришлось и нам пойти на берег. Последним вышел хозяин. Уху мы варили на улице, а спать легли в каюте катера.
Рано утром, наскоро позавтракав, мы собрались идти в тугаи охотиться на фазанов. Но в это время на реке захлопал подвесной лодочный моторчик, из-за поворота реки вылетела небольшая шлюпка и быстро понеслась вниз по течению, подворачивая к нам. На носу шлюпки лежало ружьё, а на скамеечке сидел крупный серый кот с хорошо заметными кисточками на концах ушей. Он поджал под себя лапки «муфточкой», щурил глаза. Видимо, такие поездки были для него привычным делом.
— Вот вам и попутчик на охоту! — обрадованно воскликнул Чернов. — Это и есть Лазарев, сосед мой. Он здесь все места знает и поведёт вас. Я-то ведь не могу далеко от дома отходить: нога после ранения не даёт.
Мы познакомились. Лазарев оказался такой же добродушный и словоохотливый человек, как и наш хозяин. Он охотно согласился идти с нами и показать, где водится больше фазанов.
— Только к Чернову и езжу охотиться, — сказал Лазарев. — Здесь всегда много фазанов. — И, повернувшись к лодке, позвал ласковым голосом: — Кис-кис-кис!
«Мрряу!» — отозвался кот в лодке.
Важно, не торопясь, он встал, потянулся и зевнул во весь рот. Затем почесал за ухом, как бы подчёркивая, что он не торопится идти на зов хозяина, но всё же спрыгнул на берег.
