Мать бросилась к детям. Они сами с плачем бежали к ней. Ребята отделались только испугом — Волчку было не до них.
Только на другой день Волчок окончательно пришёл в себя после передряги на реке. К вечеру ему нестерпимо захотелось пить. Но кругом расстилалась безжизненная равнина. Возвращаться к реке он боялся. Впрочем, скоро чуткий нос подсказал ему, что недалеко есть свежая зелень. Волчок побежал в ту сторону. Вечернее низкое солнце удлинило его тень, и она плыла впереди него.
Стемнело, когда он остановился у края большой колхозной бахчи. Крупные арбузы лежали всюду и пахли сыростью. С хрустом Волчок стал разгрызать один арбуз за другим, но только у спелых выедал красную сочную мякоть. Несколько десятков арбузов было испорчено.
Под утро в небольшой низинке, поросшей тростником, Волчок долго копал яму. Наконец на дне показалась вода. Стремление к перекочёвке у него исчезло, и он остался жить около этого «волчьего колодца» на левом берегу реки Или.
Как он провёл зиму, никто не знает, но старый волк остался жив.
Наступила весна. В горах Тянь-Шаня она особенная. Здесь не чернеют дороги и не свисают с крыш сосульки, потому что снега очень мало и он сходит сразу после первых тёплых дней. Нет здесь и пряных весенних запахов талой земли на проталинах. Скалы и россыпи только кое-где уступают место пятнам земли с жёсткой травкой — типчаком. Не залетают в горы и первые певцы весны — скворцы и жаворонки. Зима в безлесных голых скалах почти сразу сменяется летом.
Отары овец одна за другой пошли на летние выпасы по Кокпекскому ущелью. Не спеша овцы брели, опустив головы и на ходу пощипывая типчак. Сзади верхами ехали чабаны и бежали собаки.
Волчок залегал где-нибудь за камнями и ждал, греясь на солнце и щурясь. Он переворачивался то на один бок, то на другой, и каждый раз на камнях оставались клочки его зимней шерсти.
Но вот уши волка насторожились. В ущелье раздались топот и блеяние овец. Волк приник к земле и весь напрягся.
Всё ближе овцы. Передние совсем недалеко. Вожак овечьей отары — старый бородатый козёл — уже прошёл камни, за которыми притаился волк. Лёгкий шорох — и волк прыгнул на ближайшую овцу.
Веером брызнули от него овцы. Позади закричали чабаны, залаяли собаки. Через минуту он уже мчался вверх по боковому ущелью, преследуемый тремя собаками. За первым же перевалом собаки отстали. Волк напился и улёгся ждать ночи.
В сумерки он прибежал к тому месту, где на камнях остались голова, ножки и другие остатки овцы, брошенные чабанами. Мясо и шкуру они увезли с собой и сейчас где-нибудь у костра варят себе ужин.
Так безнаказанно Волчок пировал на пути прогона овец. Ежедневно он нападал на новую отару, поэтому для чабанов это было каждый раз неожиданностью.
Однажды поздней осенью на кордоне егеря в Кокпекском ущелье долго горел свет. Городские охотники засиделись у стола около кипящего самовара. Они говорили о том, как лучше провести завтрашний воскресный день в горах. Улеглись поздно и, лёжа с закрытыми глазами, долго ещё не могли уснуть, представляя себе завтрашние встречи с горными козлами. Каждый сделал вид, что не слышит, когда на цепи у крыльца яростно залаяла собака егеря Мушкет: никому не хотелось выходить на холодный ночной ветер. Не слышал лая своей собаки только хозяин. Он давно уже крепко спал. Завтрашняя встреча с горными козлами была для него обыкновенным будничным делом.
Утром выяснилось, что ночью исчез козлёнок у ангорской белой козы. Тут же около дома нашли кровь на камнях и клочья шерсти. На грязи у дороги виднелись отпечатки «башмаков» крупного волка. Это Волчок ночью задавил козлёнка и унёс его.
Каждый из городских охотников чувствовал себя виноватым. Впрочем, никто не сказал ни слова, что слышал ночью лай Мушкета. Хозяин, конечно, на охоту не поехал, а без него охотники за весь день горных козлов даже не видели.
Отвязав Мушкета, егерь отправился по следам ночного грабителя. Солнце только что поднялось над горами. Небо было безоблачно, и день обещал быть опять жарким, несмотря на осень. В ущельях перекликались кеклики. Краснолапые горные куропатки в это время спускались на водопой к родникам. В сухой траве около обогретых солнцем камней застрекотали кузнечики. Высоко в небе чёрной точкой кружился гриф, высматривая, нет ли где трупа козла или другой падали. Несколько грифов сидели нахохлившись, чёрными силуэтами выделяясь на камнях ближайшей горной вершины. Они непрерывно следили за своим пернатым разведчиком. Стоит ему спикировать в ущелье, как сейчас же со многих горных вершин взлетят грифы и заспешат на пир.
