Таинственные изобретения доктора Хэкенсоу - страница 23

— Поистине, это гениально! — воскликнула Пеп, — и так просто в конце концов! Ну, я ухожу и буду готовиться к путешествию. Нужно ли мне взять с собою денег?

— Да, — сказал доктор Хэкенсоу. — Нужно, судя по прошлому опыту. Я посоветовал бы вам даже взять побольше денег.

— Ну, Пеп, какого вы мнения об Египте? — спросил несколько дней спустя доктор Хэкенсоу, глядя на пирамиды из своей биологической лаборатории. Ассистенты его наняли для него дом в Каире и, когда он прибыл с Пеп на аэроплане, все оборудование было уже закончено.

— Он ужасен! — ответила Пеп. — Я не встретила ни одного привлекательного молодого человека, здесь вообще нет холостых, — все женаты! Надеюсь, что вы скоро окончите вашу охоту на микробов, и мы сможем вернуться домой.

— Мои ассистенты нашли уже здесь целый ряд новых микробов. Пойдемте, посмотрите на мои мумии. Мой проводник уверяет, что среди купленных мною есть древнейшие экземпляры. Я как раз только что осматривал их и пришел к убеждению, что люди пять тысяч лет назад страдали многими такими же болезнями, как и мы, так как на костях и покровах их еще видны следы этих болезней. Тогда уже существовали хронический артрит, представляющий собой ревматизм суставов, так же и инфекционные заболевания зубов и туберкулез спинного хребта. Я хотел бы найти уцелевшую с древних времен бактерию, чтобы сравнить ее с современной.

Нелегко производить исследования над затвердевшими покровами и хрупкими органами мумий, но покойный сэр Марк Арманд Руфер доказал с помощью микроскопического исследования, что бактерии существовали в старину и что древние египтяне были подвержены болезни почек. Все говорит за то, что пневмония, чума, малярия и, вероятно, даже оспа существовали три тысячи и более лет назад.

С мумий сняли одежды, в которые они были завернуты, и разложили их на столе посередине комнаты. От них отрезали несколько кусков и положили их в раствор, чтобы они размякли в целях более удобного исследования.

— Кстати, доктор, — воскликнул молодой ассистент, — мы нашли в гробнице одной из мумий странную вещь: великолепно разукрашенную глиняную вазу, герметически закрытую. Вот она. Что в ней находится, по вашему мнению?

Доктор Хэкенсоу с интересом стал осматривать находку. Это была небольшая ваза, украшенная с большим вкусом. Кроме того, на ней было несколько иероглифов, которым, однако, доктор не придал значения.

— Я читал, Пеп, — сказал он, — что в египетских гробницах находили так хорошо сохранившиеся семена, что после нескольких тысяч лет они давали ростки. Я никогда не доверял особенно этим рассказам, хотя нет никаких оснований считать это невозможным. Однако, для микроба кажется немыслимым так долго сохранять свою жизнеспособность. Любопытно, что мы найдем в этой вазе. Несомненно, что-нибудь интересное.

— Почему нам не открыть ее и не посмотреть? — задала прозаический вопрос Пеп.

— Вот, действительно, хорошая идея, — согласился доктор и с большой предосторожностью раскопал смолистое вещество, прикрывавшее отверстие вазы, и обнаружил высохшее человеческое сердце.

— Ничего интересного, — сказал доктор. — Вероятно, это сердце какого-нибудь египетского царя или вельможи. Хотел бы я знать, нет ли чего-нибудь более интересного в смоле, которой замазано отверстие вазы. У меня большое желание исследовать ее и посмотреть, не содержится ли в ней какая-нибудь еще живая спора давно минувших дней. Попытка вреда не принесет.

И, оставив Пеп с молодым ассистентом, доктор взял кусок похожего на амбру вещества, отнес его в лабораторию, отрезал маленький кусочек из середины и распустил в жидком растворе. Недели две-три он продолжал эту процедуру и, наконец, в один прекрасный день он торжествующе позвал Пеп.

— Эврика![4] — воскликнул он. — Я нашел. Мне удалось открыть почти доисторический микроб, подобного которому до сих пор никто не находил. Эта разновидность, по-видимому, вымерла, но несколько спор застряли в смоле и сохранили свою жизнеспособность в течение трех или четырех тысяч лет. Если вы будете рассматривать мои культуры под микроскопом, то вы увидите, что эта разновидность имеет несколько треугольную форму, но углы грубо обрисованы и получается в действительности шестигранная фигура. Работы моих ассистентов увенчались поразительным успехом, и теперь у меня достаточно культур, чтобы приступить к новым исследованиям. Я назвал этот новый микроб Bacillus Tintogeles. Сегодня утром я привил мой новый микроб собаке; но, к несчастью, после операции собака убежала. Я искренно надеюсь, что, если мой микроб вызывает заболевание, то болезнь эта не заразительна. Иначе все собаки Каира могут пасть жертвой ее.