– А что, Дарья Васильевна, были бы у нас деньги, мы бы тоже свой дом в Москве купили, и вместе с сыном и внуками жили. Здесь хорошо, и братец твой добрый человек, но, все же, не свое! – продолжил разговор Григорий Павлович.
– Да, я и сама наш дом в Бронницах вспоминаю. Уж так хорошо нам там жилось! И земля под ногами, а не булыжник. А ночью звезд то сколько, не то, что здесь. Городок маленький, зелененький. И речка, и церковь, какая у нас была! А пасха, или Рождество вот как весело да радостно… Дарья Васильевна улыбнулась, вспоминая свой дом.
– А как по улице идешь, то все тебя знают, да кланяются. То на обед пригласят, то на крестины.
– Да, – сказал Григорий Павлович. Нам бы дом, где-нибудь в Сокольниках, с двориком купить. И Москва не далеко и все в собственных домах да садах. Там места хорошие, я давеча ездил к адвокату, по поручению твоего братца, такие там улочки, зеленые, сирень в каждом доме, одуванчики на лужке. Липы, да дубы. И церковь там Николая угодника, зашел, на обратном пути молебен заказал. А потом пешочком мимо Басманной до вокзала. До самой Каланчевки дошел. Прогулялся. Посидел в трактирчике, перекусил, и потом через Мясницкую, да Китай город, вот и дом наш.
– Это сколько же верст то будет? Столько прошагать! Чего ты, на извозчике что – ли экономил? – возмутилась Дарья Васильевна.
– Да нет, приятно по городу пройтись, на прохожих посмотреть. Люблю я Москву. Да и что здесь будет, верст пять, часа два медленным шагом. Одно удовольствие! И погода была распрекрасная! Григорий Павлович схитрил немного, потому что извозчика все же брал до трактира.
– Ну, я уж на такие подвиги, Григорий Павлович, не способна. Но Сокольники, и правда, место хорошее. Только чего мечтать? У нас уже с тобой таких денег не будет. Разве с неба упадут! – засмеялась Дарья Васильевна. Теперь только на сына можно рассчитывать. Так он раньше как лет через пять этого сделать не сможет. А доживем ли мы с тобой до того дня?
– Да ладно прибедняться. Здоровье у нас, Слава Богу! Ты, Дарья Васильевна, завтра жильцу нашему кусок пирога отнеси. Пусть хоть этому порадуется. Да чего там, я с тобой завтра сам к нему зайду. Спрошу, может, чем помочь! Ой! – снова воскликнул Григорий Павлович.
– Ты чего? – посмотрела Дарья Васильевна в сторону окна, на которую уставился муж.
– Козел! – И правда, опять его рожа. Да что это такое! Может, кто шутит, да в окошко козлиную морду показывает! Вот я сейчас пойду их разгоню! – грозно сказал Григорий Иванович, и боязливо подойдя к окну, перекрестился, и выглянул из него.
Но никого вокруг не было. Только тихая ночь и луна, да с таким ярким светом, хоть книгу читай.
– Дарьюшка, пора спать ложиться. Устали, вот наяву сны и видим. Если бы мы грибков поели, то я бы на них грешил. Вон давеча мне рассказывали, такие галлюцинации у человека были. Думали, представится! Слава Богу, отошел, – Григорий Павлович пошел раздеваться и лег в кровать. А Дарья Васильевна еще недолго убирала посуду да сахар в шкаф, изредка оглядываясь на окно, но там ничего больше такого не было. А потом тоже легла.
* * *
Дарья Васильевна. Так плохо я спал, – сказал утром Григорий Павлович. Всю ночь козел снился, да все блеял и на кровать все норовил лечь.
– Козел? Что прямо с копытами, да хвостом? Да на нашу постель?! – возмутилась Дарья Васильевна.
– Ну да! Я, вроде, сплю в нашей комнате, только, почему– то один. А он подходит, и тянет за простынь. Я встал его отогнать, а он прыг на нашу перину, тут я и проснулся, – сказал Григорий Павлович, уставив глаза в одну точку, и тем самым, войдя снова в сюжет того сна.
– Ну, навыдумывал вчера про него, вот и приснился, – сказала Дарья Васильевна, убирая постель, и взбивая подушки.
– А мне тоже странный сон был, – вдруг вспомнила она. Будто я мусор то подметаю, а вместо мусора в совок денежки сыплются! А сзади наш сосед Федор Иванович стоит, и жалобно так просит, – дайте мне поесть, дайте! – Дарья Васильевна сделала жалобное лицо. – И руки ко мне тянет, а они у него растут, и уже длинные стали, прямо до меня достают! Тут к нему, какая – то старая женщина в ночной рубахе подходит и говорит: «Пойдем милый, я там тебе сама поесть дам» И, уводит его из комнаты. А он цепляется руками, за косяк двери, цепляется… Тут я и проснулась. Глаза Дарьи Васильевны выразили недоумение и растерянность.
