Капитальная подготовка началась с того, что было решено перебуксировать по воде их базу, то есть воздушный блин, на новое место, рядом с лабораторией. Хотя еще ничего не было ясно окончательно, все уже называли, найденный утес лабораторией.
А почему перебуксировать? Это было предложение Дормидонта, который не хотел упускать инициативу из своих рук. Хотя, надо честно признать, что в его предложении было много разумного. Самое главное заключалось в том, что блин просто–напросто сейчас не был готов к полету.
Ведь чтобы обеспечить Альфу возможность работать под водой, им пришлось демонтировать со своего места вентилятор нагревательной горелки. Восстановительная работа заняла бы много времени.
Неприятно было и то, что через пять минут после перелета, разборку горелки пришлось бы выполнять опять. Альф ни за что не соглашался, чтобы поиски проходили без него. Поэтому поначалу ни у кого план Дормидонта не вызывал сомнений.
Сомнения появились, когда его начали реализовывать. На суше спущенный блин они переносили втроем. Надутый блин в безветренную погоду мог тянуть за собой на веревке один. В воде все это сделать оказалось гораздо труднее, хотя вес блина не увеличился.
Зато увеличилась сила трения. Теперь большая поверхность блина терлась о воду. Это и есть физика. Добавочная сила — сила трения — появилась прямо из ниоткуда. И к большому сожаления не отнялась, а добавилась к силе тяжести блина.
После снятия с якоря, Буль с Пуфиком вплавь попытались толкать его. Самое трудное было сдвинуть блин с места. Зато потом понемножечку его можно было тащить вперед. Но как только блин сдвигали с места, обязательно появлялся хоть малюсенький ветерок и отгонял его обратно. Все приходилось начинать сначала.
Тогда прицепили блин к плотику и продолжили свои усилия. Жвачкин с Дормидонтом были на веслах. Дело пошло быстрее. Но только до первого более сильного порыва ветра, который все вернул опять на свои места.
— Раз дело не идет, тогда ты, Дормидонт, как автор идеи, улучшай ее, — потребовала Аза.
Потребовала она потому, что давно заметила как на воде значительно возрастали мыслительные способности Дормидонта. И он из постоянного критикана превращался в генератора идей. В то время как с самой Азой было все наоборот. Это ничем нельзя было объяснить, но тем не менее это было так.
И Дормидонт не подвел ее.
Для начала он приказал Жвачкину погрузить на плотик дополнительный якорь, которым раньше крепился блин. Затем отцепить плотик от блина и взять на него еще якорь от корзины. Но если первый якорь теперь закрепили на самом плотике, то второй так и остался закрепленным на барабане пассажирской корзины.
— Отплываем, — скомандовал он Жвачкину. — А ты, Аза, отпусти защелку барабана, чтобы якорь с него разматывался. Поплыли!
Роботы взялись за весла и плотик легко пошел к нужному месту. За собой он тащил разматывающийся с барабана якорь.
Скоро они достигли нужной точки и стали на якорь. Но не на основной, а на дополнительный. Основной по–прежнему был связан с барабаном корзины.
Когда дело было сделано, Дормидонт поднял вверх обе руки. Это был специальный знак для оставшихся на базе. По этому сигналу все дружно налегли на ручки барабана и стали их крутить. Сначала шло тяжело, но после десяти оборотов с этим спокойно могла справляться и одна Аза.
Воздушный блин начал постепенно подтягиваться к плотику. Большой подтягивался к маленькому! А все потому, что этот маленький находился на якоре. Менее чем за час такое, ранее казавшееся большим, расстояние было преодолено.
Оставалось наново неподвижно закрепить базу за оба якоря. Плотик обратно привязали к блину. Основная часть подготовительных работ была закончена.
