— Скажи же мне, что случилось с тобой?
— А что могло случиться, Джвебе?
Она почувствовала, что к глазам подступают слезы, и, чтобы сдержать рыдание, бросилась к нему на грудь, спрятала лицо, но слез все же не удержала.
— О Джвебе!.. — Она прижалась лицом к его лицу с такой силой, что застонала от боли. — Люди господина Мурзакана ищут меня!
— Что нужно от тебя людям Мурзакана?
— В Анаклию прибыл корабль работорговцев…
— Ну и что же?
— Девочек Дзики и Кочи уже увели…
Джвебе быстро отстранил от себя трепещущую девушку, взял ее за плечи и заглянул ей в лицо.
— Что мне делать, Джвебе?.. Я убью себя!.. Без тебя и одного дня жить не хочу!
— Мурзакан не отнимет тебя у меня…
— Господин Мурзакан и родную сестру не пощадит…
— Мурзакан не отнимет тебя у меня.
— Господин Мурзакан и родную мать не пожалеет.
— Эка…
— Не отдавай им меня, Джвебе!
— Мурзакан не отнимет тебя у меня.
Сын не сделал бы для отца того, что делал Джвебе для Мурзакана. Тот был для него все тем же героем анаклийской битвы, в ореоле мужества и славы, прямой и стойкий. Отец и братья сражались с ним рядом, их кровь пролилась вместе, ради одного дела. Поэтому Джвебе любил господина, трудился и жил для него.
— Что я стану делать без тебя, Джвебе?
— Мурзакан… — он резко отстранил от себя Эку, подхватил ее на руки и побежал к коню.
Конь ждал там, где он оставил его. В ожидании хозяина Арабиа был так насторожен, что даже не притронулся к траве, которая кое-где уцелела от засухи. Увидев идущего к нему Джвебе, он сам двинулся ему навстречу. Джвебе ловким движением подбросил на седло Эку и сам вскочил на коня…
Вот и дворец Мурзакана. Оставив коня у ворот, Джвебе вошел с Экой во двор и здесь остановился, задумавшись. Войти во дворец Мурзакана, куда столько времени не ступала ничья нога, кроме приближенных и слуг! Нет, он не станет колебаться, как заколебался бы его отец, дед, весь род Зурхая. В дикой необузданности Джвебе было нечто такое, что вызывало робость у знакомых и незнакомых людей. И теперь он задержался лишь на мгновение, затем ухватил Эку за руку и ступил ногой на лестницу.
Все, кто был во дворце, от большого до малого, укрывались в тени и прохладе, так что прихода его никто не заметил.
Эка только сейчас догадалась, что Джвебе ведет ее к самому господину Мурзакану — к тому, кто хотел продать ее турку, кому, как чума, ненавистны женщины…
Выросшая в крестьянской хижине, Эка ни разу не была во дворце, не могла даже помыслить о подобной дерзости. С детства она испытывала такой страх перед Мурзаканом, что даже не смотрела в сторону его дворца, а теперь она подымается по лестнице, входит в коридор… Сквозь открытые двери комнат видна богатая мебель, полы покрыты драгоценными коврами, на стенах висят картины и чучела птиц, в углах стоят чучела зверей: олени, лани, медведи. Все это пугает Эку, но она послушно идет за Джвебе, под тяжелыми шагами которого глухо стонет пол, и звуки эти грозно разносятся по высокому и широкому коридору.
Внезапно дверь из комнат широко распахнулась, оттуда выбежал перепуганный слуга и, расставив руки, преградил путь Джвебе.
— Куда?! Ты с ума сошел? Как ты смеешь? — сказал он шепотом, чтобы голос его не дошел до Мурзакана.
— Прочь с дороги, Хахутиа, — столь же тихо ответил Джвебе, отстраняя слугу. Но тот, как клещами, вцепился ему в руку.
— Стой, не губи себя, парень!
Джвебе ударил слугу кулаком и отбросил к стене. Затем толкнул одну из дверей и, не отпуская руки Эки, вошел в покой Мурзакана, где ему уже приходилось бывать по вызову господина. Войдя, он повернул в двери ключ.
Поначалу они никого не увидели в комнате. Они не приметили, что у стены стояла деревянная ванна, полная горячей воды, и в ней возлежал Мурзакан, голый, беспомощный, как старуха, сморщенный, как сухой виноград. Из ванны торчала увядшая, плоская грудь и худые острые плечи. Мурзакан перед тем дремал. Услышав шум в коридоре, он тотчас же очнулся от дремоты и теперь с удивлением и гневом смотрел на ворвавшегося в его спальню пастуха. А когда рядом с Джвебе увидел девушку, его серое лицо налилось кровью и покраснело, как бурак.
