— Когда ехали, никто не останавливал?
— Никто… Чего вяжетесь ко мне? Нужно узнать — спросите прапорщика! Надо бы продолжить беседу, попытаться успокоить нервного водителя, вывести его на большую откровенность, но Славка включил разболтанный двигатель, не глядя на Добято, развернулся на площадке и поехал в сторону заимки. Возможно — ремонтироваться, «яма» имеется только у лесников.
Больно уж психует парень, не отвечает — выбрасывает из себя комки слов, наверно, с трулом удерживается от привычной матерщины. Впрочем, его можно понять, грузовичок — единственное в роте средство передвижения, его буквально рвут на части. То Зимин, то командиры взводов, то ротный старшина. Теперь добавился прапорщик. Поневоле занервничаешь.
Значит, никуда не заезжали, по дороге ни с кем не общались? Кто же тогда предупредил Гранда? В голове — дурацкая картинка: Евдокия на сверхскоростном помеле мечется по тайге, от Медвежьей Пади к Голубому распадку, от него — к охотничьей избушке.
Попутчики стояли возле штаба, ожидали отставшего «шпака», негромко переговаривались. Михаил изучал толстую физиономию прапорщика, тот безмятежно постукивал по перильцу веткой.
Проводив взглядом грузовик, Тарасик подошел к ним.
— Все, Серафим, наши с тобой дела в Голубом распадке, считай, бездарно завершились. Возвращаемся в исходную точку и начинаем с самого начала… Договорись с ротным старшиной о транспорте, я пойду собирать вещи… А у тебя какие планы? — повернулся Добято к особисту после того, как прапорщик ушел. — Поедешь с нами или останешься здесь?
— Малость погожу. Сначала узнаю по телефону, как прошла зачистка тайги по другую сторону от Медвежьей Пади… Советую не торопиться. Ехать в темноте слишком опасно — потерпи до утра.
— Спасибо. Подумаю.
Тарасику самому не хотелось покидать распадок, но только не по причине опасности ночного переезда. В голове кружился яркий хоровод, сотканный из блестящих искр, в центре его — Сашенька. Прижалась тугой грудью к плечу «охотника», шепчет: «Возвращайся поскорей, милый… Буду ожидать».
Еще одна ночь в боковушке ничего не изменит. Выехать часа в четыре утра — в шесть появиться в гарнизоне. И сразу вместе с Толкуновым — к Евдокии. Авось, расколется хитрая баба, выложит запасные «базы» своего босса.
Прапорщик куда-то запропастился — видимо, вместе с ротным старшиной готовят грузовичок. Ну, и ладно, пусть себе готовят — утром меньше будет хлопот.
К заветной избушке Тарасик шел, как принято говорить, «нога за ногу». Его мучил стыд за немужское слабоволие. Вместо того, чтобы сейчас ехать по таежной дороге, плетется, как мальчишка, мечтая о жарких женских об»ятиях.
Посвечивая фонариком, он обогнув знакомый камень и увидел в окошке избушки тусклый свет керосиновой лампы.
Странно, большую часть времени Сашенька обычно проводит на кухне, сейчас же сидит в горнице… А что странного, сам себя перебил Добято, не скрывая счастливой улыбки, женщина ожидает любимого человека — какая уж тут кухня? Накрыла стол в парадной комнате, выставила бутылки с наливками, нарезала закуски, переоделась в нарядное платье…
— Тарас Викторович! Тарасик! Погоди!
Добято недоуменно оглянулся. Рука привычно скользнула к «макарову». И тут же возвратилась в исходное положение. По тропке, вынырнувшей из-под каменного великана бежал Михаил.
Предчувствие неведомого несчастья сжало сердце.
— Что случилось?
— Беда, — задыхаясь, тихо выговорил особист. — Вчера во время возвращения в Медвежью Падь после проводов комиссии погиб Парамонов. Неизвестные обстреляли машину подполковника. Он и водитель погибли… Складывай вещички, а я побегу за машиной. Сгинул куда-то твой хваленый помощник, небось, со страха забрался под бабий подол.
Эх, Сергей Дмитриевич, угораздило же тебя поехать в такое время без охраны! Знал же с кем имеешь дело, самолюбивый до дикости Убийца ни перед чем не остановится. И вот — результат! Горький результат, кровавый.
Младший лейтенант Кустов, солдат Тетькин, помощник лесника Чудаков, а теперь — подполковник Парамонов… Четыре жертвы маньяка… Хватит! Пришла пора остановить мерзкого Убийцу, отправить его вслед за жертвами!
