Осторожно передвигаясь от «женщины» к «мужикам» и обратно, Тарасик попытался найти место, где они соединятся. Следы так и не соединились, мало того — разошлись. Женщина пошла к грузовику, налетчики побежали к Бесовой сопке. Именно, побежали, а не пошли: на мокрой земле ясно видны следы носков, отпечатки каблуков едва просматриваются. В олном месте остановились — раненный перевязывал плечо, на траве — несколько капель крови, кусок, тоже в крови, тряпицы.
Похоже, сговора между Александрой и бандитами не существовало. Точно так же, как и с ротным старшиной. Дурацкие подозрения — результат неразберихи, творящейся в голове сыщика после сумасшедших ночных часов, проведенных с красавицей. Ведь стреляла Александра не на испуг, не в воздух — на поражение, Козелков не обнимался с бандитами — по мужски схватился с коротконогим…
Дышать стало полегче, сердце вошло в норму — билось редко и сильно.
Одно только совершенно ясно: избушку под Бесовой сопкой необходимо захватить. Чем быстрей, тем лучше. Все равно Гранд знает: его активно ищут, захват захоронки ничего не прибавит и не убавит. «Утке», подброшенной через почтарку, он может и не поверить.
Но торопиться опасно, так же, как и медлить. Тем более, с учетом ненадежности помощника. Перед проведением операции по захвату дедовой захоронки не помешает посоветоваться с Михаилом и потолковать с Чудаковым…
— Ну, что ж, помощник, все ясно и понятно. Двигаем домой.
— Как домой? А охота? Увидят нас пустыми — засмеют. А ещё хуже — разгадают настоящую цель похода в тайгу. Ведь мы с вами ищем Королева? — спросил и в ожидании ответа пригнулся к поднявшемуся с пенька сыщику.
— Что касается отсутствия трофеев, придется признаться в неумении, — хмуро буркнул Добято. — Посмеются — перестанут, смех, как и брань, на вороту не виснет… Что до поисков пропащего капитана — забудь! Приснилось! Не было и нет ни герцогов, ни королей… Понятно? Все, совещание окончено, двигаем ходулями.
Легко сказать «двигаем»! Впереди добрый десяток километров по грязной дороге, когда приходится обходить топкие лужи, продираться через колючие кусты, спотыкаться о можные, выпирающие корни деревьев. Толкунов нерешительно переступил с ноги на ногу. В болтающихся броднях хлюпнула набравшаяся вода.
И снова «охотникам» повезло — из-за поворота, со стороны Медвежьей Пади медленно выползла леспромхозовская «Газель».
Прапорщик утвердился посредине дороги, на краю огромной лужи, раскинул руки на подобии распятого Исуса. Перспектива минимум двухчасового «шевеления ходулями» превратило его в живую надолбу, которую не об»ехать, не столкнуть в кювет.
Машина остановилась в двух шагах от «надолбы». Из окошка высунулся чумазый водитель.
— Что нужно, мать твою в распашонку? Или медведя подбили, дотащить не в силах, стрелки дерьмовые?
Прозрачный намек на пустые ягдаши с непременным присловьем к их владельцам — «дерьмовые» не обескуражил Толкунова. Он подошел к водителю, отчаянно замахал руками, плаксиво заскулил. Показывал на многочисленные лужи, колючий придорожный кустарник, темно-серое небо, готовое разразиться очередным дождем.
Добято ничего не слышал, все внимание — на водительскую кабину, где рядом с шофером-сквернословом сидит… лейтенант Зимин. Тот самый исполняющий обязанности сбежавшего командира роты, который по всем данным должен сейчас находиться вместе со своими солдатами на стройке. А он едет со стороны Медвежьей Пади, мимо Бесовой сопки. К тому же, не в форме — в потертой куртке, подпоясанной солдатским ремнем.
Очередные смутные подозрения, которые просто необходимо либо снять, либо укрепить, выстроив очередную версию. Ведь Зимин не просто командир взвода, он долгое время прослужил под началом лжеКоролева.
— Петр Петрович? — изобразил радостное удивление сыщик. — Вот это встреча! А я-то думал: вы дни и ночи на стройке…
— Так и есть — дни и ночи, — привычно закинул голову офицер. — Вы не ошиблись. Да вот вытащили меня в штаб отряда прямо с об»екта. Для доклада полковнику… Уж не чаял живым выбраться, — облегченно засмеялся он. — Знатную стружку с меня сняли, пятикилограммовую «дыню» засунули в известное место.
