– Вот потому я и говорю, что могла бы твои гипотезы разнести в пух и прах, но мне в самом деле страшно, Ваня. Я очень хочу выбросить эту флешку, в унитаз ее спустить. Только понимаю, что это ничего не решит. Я и к тебе сейчас полезла больше из-за того, что интуитивно искала защиты. Между прочим, настоящий бухгалтер меня бы сейчас оттрахал тут во всех позах. На халяву.
В купе было тихо, и только по зеркалу на двери купе пробегали тени и отблески редких фонарей на переездах и полустанках.
– Иван, она ведь в опасности, – снова сказала Алина. – У меня сердце сжимается, когда я начинаю думать, что ее там могут пытать, чего-то требовать… Она же умрет от страха, пупсик наш беленький.
Гуров не ответил. Он не верил, что Татьяну кто-то будет пытать или что ей угрожает серьезная опасность. Но потом Лев соотнес свою секретную миссию с событиями в поезде. Он ведь едет с целью прощупать ситуацию в Чите. Они с Крячко должны определить, насколько в этом городе и соответственно в крае криминализована полиция, насколько там местный криминал сросся с местной властью. У генерала Орлова, очевидно, была конкретная оперативная информация, на основании которой он сделал свои выводы. И информация была получена им в Москве. И кто-то из той же Москвы везет что-то важное в ту же Читу. Получается, что все произошедшее в поезде имеет прямое отношение к секретной миссии Гурова и Крячко в Забайкалье.
– Вот что, Алинка, – решительно сказал Гуров, выйдя наконец из задумчивости. – Сдается мне, что дело очень серьезное. Жаль, что мы не можем посмотреть, что там на этой флешке, и действовать придется вслепую.
– Ты что задумал?
– Ни много ни мало – сойти с поезда на ближайшей станции и вернуться в Алексеевское на поиски Татьяны.
– Значит, ты считаешь…
– Ничего я пока не считаю, Алина. Я только знаю, что, как говорит один мой друг полковник, на дворе двадцать первый век.
– Ах, все-таки полковник… И что же он про двадцать первый век говорит?
– А то, что для отравления человека в наше время необязательно делать ему инъекцию или подсыпать порошок в пищу. Разработано достаточно контактных ядов с самыми различными свойствами. От смертельных до вызывающих кратковременный паралич, имитирующих различные заболевания, вплоть до отравления. Достаточно мазнуть по руке ваточкой, смоченной в растворе, и через некоторое время яд, впитавшись через кожу, начнет давать эффект.
– Но это же…
– Я и говорю, что все очень серьезно, – напомнил Гуров.
– Я не останусь тут одна! Я пойду с тобой!
– Ну-ну, Алина, – улыбнулся сыщик. – Черт знает, каким способом и как долго придется возвращаться в Алексеевское. Неизвестно еще, с кем или с чем мы там столкнемся. Поверь, что без тебя мне будет проще.
– Ты что, думаешь обо мне как о Таньке-блондинке? – тут же набычилась Алина. – Я, если хочешь знать, спортом занимаюсь. И я выносливая. Я с тобой пойду!
– Ладно, – согласился Гуров, – может, и правда тебе лучше уйти со мной. Лежи здесь, а я схожу погляжу по графику движения, когда у нас следующая остановка.
Выйдя в коридор, сыщик первым делом посмотрел по сторонам. Коридор был пуст. До двенадцати ночи, когда во всех вагонах отключают большой свет и оставляют только дежурный, оставалось минут пять. Через двадцать минут значилась двухминутная остановка на станции Инигмир. Ну и отлично, решил Гуров. Уйдем налегке, а вещи непременно заберет полиция в Чите. Ведь пассажиры-то пропали. Можно еще звякнуть Крячко, чтобы взял вопрос на свой негласный контроль и извлек из днища сумки служебное удостоверение и пистолет.
Так же не спеша Гуров вернулся в купе и тихо прикрыл за собой дверь.
– Давай, переодевайся, – велел он девушке. – Через двадцать минут остановка, и мы тихо исчезнем.
В этот момент дверь резко откатилась в сторону, и прямо в лицо Гурову уперся черный зрачок дула пистолета. За ним виднелось бесстрастное лицо мужчины с холодными глазами. Давлением ствола сыщика заставили отойти от двери в глубь купе. В коридоре виднелось плечо еще одного человека в черном свитере.
– Без шума, – коротко приказал незнакомец. – Сел на диван!
