– Такой бриллиант нигде не числился, никто не предъявил на него права, в том числе и правительство Индии, знаете ли. А история о Шах-Джехане и хранении в тайнике Тадж-Махала… Считайте ее еще одной легендой.
Я упорно гну свое:
– Неужели Хамид Сатри не объяснил, откуда лично у него этот бриллиант? Купил, подарили, нашел на улице… Исключая, конечно, вариант с Тадж-Махалом.
– Получил в подарок.
– От кого?
– Это конфиденциальная информация, которой мы не интересуемся. Поймите, такие шедевры, как алмаз «Тадж-Махал», немедленно обрастают легендами, и понять, где правда, а где ложь, очень трудно, знаете ли.
Сдержавшись, чтобы не огрызнуться – мол, знаю я, знаю! – интересуюсь:
– Хамид Сатри сам привез алмаз в Лондон?
– Нет, я лично летал в Мумбаи.
Почему мне кажется, что он лжет? Или не лжет, но не говорит всей правды.
– А откуда вы узнали о том, что «Тадж-Махал» существует и Сатри намерен его продать?
Уитни чуть пожимает плечами, словно это обычное дело – предложение продать алмаз ценой двести миллионов фунтов.
– Сатри позвонил мне по рекомендации кого-то из своих друзей.
– Кого именно?
– Не знаю, он не сказал.
Уитни снова нервничает, и я понимаю почему.
– Вам не кажется слишком подозрительным появление алмаза «Тадж-Махал» и поведение его владельца?
– О, вы еще не видели подозрительное поведение, знаете ли! – с жаром заверяет меня Уитни.
Мне хочется сказать, что я видела такое, что ему и не снилось.
– Но вы правы, Сатри вел себя подозрительно. Отдал алмаз и уже давно им не интересовался, – добавил Уитни.
– Вы поставили Сатри в известность о краже алмаза? Или надеялись, что он все узнает из газет?
– С ним невозможно связаться.
А вот это правда.
– А с его родственниками?
– У нас нет полномочий связываться с его родственниками, знаете ли. Сатри всегда звонил сам.
– Вы хотите сказать, что не знаете о его убийстве?
– Что?!
Кажется, не знает… Странно…
– Хамид Сатри убит в Тадж-Махале этой ночью, вернее, у нас был еще вечер. Не просто убит, это похоже на ритуальную казнь. Во всяком случае, так сообщили индийские СМИ.
– К… как?..
– Ему вырезали сердце.
Уитни не просто побелел, он хватает ртом воздух, не в силах выдавить ни звука. Я хорошо помню это состояние – инфаркт близко…
Приходится срочно звать на помощь.
Приехавшие медики констатируют тяжелый сердечный приступ. Черт, он, кажется, и впрямь не знал об убийстве!
Уитни увозят, а я отправляюсь к Ричардсону – каяться.
Выслушав мое покаянное признание, Ричардсон со вздохом вызывает секретаря:
– Кэрол, узнай о состоянии Томаса Уитни, он в…
Я подсказываю:
– В Королевском госпитале. Привезли сегодня с сердечным приступом.
– Я же просил тебя не переусердствовать.
– Эдвард, кто же мог знать, что он до сих пор не читал об убийстве Сатри?
– Ему не звонят в пятом часу утра сотрудники.
– А должны бы! Он даже не знал, что клиент в Агре, а не в Лондоне. Лучше скажи, ты разговаривал с министром?
– Да.
– И?
В кабинет входит секретарь Ричардсона Кэрол. Вот кого я искренне люблю. Не секрет, что умница Кэрол сидит на секретарском месте много-много лет ради Эдварда. Удивительный тандем, ее влюбленность осталась безответной, переросла в любовь и крепкую дружбу, при этом не было ревности со стороны Энни и никаких сплетен окружающих. К Кэрол грязь словно не прилипает, ее уважают все: начальство, подчиненные и сам Ричардсон.
– У Томаса Уитни серьезный сердечный приступ. – При этих словах Кэрол я невольно вжимаюсь в кресло. – Но пока без последствий. Врач сказал, что ему нужна пара дней, чтобы восстановить силы.
Знаю я эти «пару дней». Меня привезли в Университетский госпиталь с инфарктом, правда, очень тяжелым, но врачи обещали, что выкарабкаюсь. А спустя три дня сердце взорвалось. Это называется разрывом. Я ничего не помню, была без сознания. Рядом оказался Викрам Ратхор и идеально подходящий донор сердца, умерший от чего-то другого.
Говорят, один шанс из миллиона, и выпал он именно мне. Мистика… Но я в мистику не верю, по теории вероятности это возможно, а то, что возможно, со мной обязательно произойдет.
Шанс из миллиона подарил мне чужое сердце и несколько лет жизни.
