Крэйг не видел иного выхода, кроме как нырнуть головой вперед.
— Ваша дочь застрелит меня, если узнает, что я был здесь, но я хочу, чтобы вы знали. Мы снова видимся с Карен.
Молчание. Но, по крайней мере, ни ручных гранат, ни дуэльных рапир на столе не появилось. Отец Карен просто тихо барабанил пальцами по подлокотнику кресла.
— Я полагаю… я подозревал. Вы не позвонили мне домой и не пришли в дом. Немного могло быть причин, по которым вы назначили встречу в моем офисе.
— Да.
— Эрика устроит адский скандал, если обнаружит вас где-то поблизости от нашей дочери.
Уолт наносил удары не для видимости. Крэйг тоже.
— Я знаю.
— Дети?
Крэйг покачал головой.
— Нет. Они не знают, что происходит. Ни мои родители, ни друзья, никто. Карен хочет, чтобы никто не был замешан, пока мы оба не удостоверимся в примирении. Она хочет защитить ребят. Свою мать, вас. И я с ней согласен, исключая вас.
Он расстегнул пиджак и наклонился вперед.
— Вы великолепно знаете, что я украдкой ухаживал за Карен, когда мы были детьми. Я не прошу вашего позволения и не ожидаю вашего одобрения, Уолт. Я просто говорю вам, что люблю вашу дочь и надеюсь завоевать ее еще раз.
Уолт перестал барабанить по подлокотнику.
— Вы так на меня смотрите, как будто ждете, что я вытащу хлыст.
— Может быть, это то, что сделал бы я, окажись на вашем месте.
Отец Карен почти улыбнулся.
— Не думайте, что когда вам было семнадцать, я не рассматривал этот подход. Но с тех пор прошло много лет и много воды утекло.
Он взял карандаш и, постукивая, провел им по столу, из конца в конец.
— Вы ни разу не дали мне случая сказать это раньше, но я никогда не винил вас или ее за развод. Я не знал, что пошло не так, но в прошлом году я видел, что вы оба жили в аду. И, может быть, вы думали, что я не замечаю, но я имел очень реальные опасения, что отец моих внуков вот-вот сломается.
Крэйг ожидал и был готов к чему угодно от Уолта Хеннесси, кроме сострадания.
— Может быть, я почти сломался, — признался он и затем заколебался.
Он пришел сюда ради Кары, а не потому, что был обязан чем-нибудь Уолту. Но будучи теперь сам отцом, он не мог просто встать и уйти, не сказав больше ни слова.
— Когда я был в школе, — проговорил он медленно, — я был золотой мальчик. Успехи в спорте. Недурная внешность. Достаточно быстро соображал, чтобы приносить домой хорошие отметки, не заглядывая в учебники. Никаких трудностей, за исключением развода родителей.
Он поднял руку, ладонью вперед, в прямом и честном жесте.
— Во мне не было глубины. Ни когда я встретил Кару, ни после этого. Я просто решил, что могу иметь все, что хочу, поскольку я вырос с этой верой. Я не был избалован, в том смысле, что я имел слишком много. Но жизнь сделала хорошую работу, избаловав меня, ибо все получалось легко. Так если вы хотите знать, что пошло плохо, — это был я. Не Кара. Я был эгоистичным и надменным и принимал ее как должное.
На столе зазвонил телефон. Уолт нажал кнопку, поднял трубку и вежливо сказал:
— Меня нет, миссис Риверс.
Затем положил трубку. Послеполуденное солнце, пробиваясь через открытое окно, подчеркивало следы возраста на его лице. Карандаш в его руках был неподвижен.
— Вы прошли долгий путь от мальчика, которым были, — заметил он наконец.
— Я надеюсь убедить в этом вашу дочь.
— Тяжкая задача. За тридцать шесть лет мне ни разу не удалось убедить мою дочь ни в чем, — сухо заметил Уолт и выдержал паузу. — Если бы это примирение стояло на гранитном фундаменте, я сомневаюсь, что вы были бы здесь. Итак, Карен не столь уверена, как вы?
Вопрос заставил вибрировать все нервы внутри. Крэйг сказал тихо:
— Я люблю ее.
Это был единственный ответ, который он имел, но он был недостаточно убедительный, чтобы удовлетворить отца.
Однако Уолт в своем кресле расслабился и резко повел разговор вперед.
— Когда вы будете во всем уверены… я возьму на себя ее мать. А тем временем я могу почаще брать детей, чтобы освободить вам руки. Они становятся такими взрослыми, что редко теперь находят время для деда, но я еще могу увлечь их за город раза два-три. Футбольный матч. Прогулка верхом. Я что-нибудь придумаю.
