Я нашел Славкину руку и вцепился в нее. Мы прижались друг к другу.
— Д-давай д-думать, — прошептал Славка. — А то д-дома будет…
Я сначала удивился — чего это Славка заикается, но тут же сообразил: у меня же у самого язык со страху еле шевелится.
— Т-точно, б-будет. Надо как-то выбираться отсюда.
— А зачем выбираться? Оставайтесь, поиграем…
Мы застыли. Голос, сказавший это, был тоненький и капризный. Знаете, такой, как у непослушных принцесс из сказочных фильмов. Неожиданно мы поняли, что уже не так темно и холодно. Но самое интересное было то, что мы уже находились не в котловане, а в большой комнате, с высоким потолком и без единого окна. Свет шел из огромных шаров, которые плавали в воздухе по углам комнаты.
Прямо перед нами сидело… существо. Несмотря на то, что мы учились только в первом классе, внешний вид этого существа был нам очень хорошо знаком. Маленький, черненький, с небольшими рожками и копытцами на ногах. На руках были обыкновенные ладошки, только покрытые мягкой щетинкой. На кончике хвоста — небольшая кисточка (прямо, как у пуделя).
— Черт, — прошептали мы со Славкой одновременно.
Он глянул на нас, почему-то очень грустными глазами. Будто хотел сказать: "И вы тоже…" Но тут же принял немного вызывающий вид.
— А что, если черт, то и поиграть не хочется, то и скучно не бывает? — тут он снова стал грустным и симпатичным. — Да вы не бойтесь, я же еще маленький, я только в подготовительный класс нашей школы хожу. — Он опять повеселел и озорно глянул на нас.
— Давайте играть в жмурки! — он вскочил и вдруг замер. Смешно сморщил маленький носик и почесал в затылке: — Вот только трое нас, а мы все-таки в преисподней, и я, хоть и маленький, но все же черт…
Он немножко подумал и стремительно выбежал из зала, крикнув нам, чтобы мы никуда не выходили.
И вот странное дело… Я больше не испытывал страха, мне было очень хорошо, спокойно, и просто интересно: а что дальше? Славку, видимо, тоже мучил этот вопрос. А раз так, то мы решили принять правила игры. Мы разделись и сложили куртки у стены. Честно говоря, я был даже рад, что этот веселый, забавный бесенок с пушистой шерсткой затащил нас сюда. Я понимал, что это сказка, а я необыкновенно люблю сказки, и даже сейчас часто их читаю и перечитываю. Кто-то внутри меня говорил мне, что все это вздор, что этого просто не может быть, потому что чертей не существует (нас воспитывали атеистами), и что я просто сплю и все это мне только снится. Я мысленно послал ко всем чертям этого вечного спорщика и подумал: "Даже если это действительно сон, пусть он подольше не кончается, этот удивительно хороший и добрый сон…" Размышляя так, я и не заметил, как вернулся наш приятель и привел с собой двух таких же чертенят, как и он сам. Мы начали играть. Все закружилось… Чертенята оказались очень веселыми и живыми. Скоро мы уже забыли обо всем, готовы были улыбаться каждому слову, смеяться всему… Знаете, такая атмосфера бывает, когда собираются друзья, веселые, радостные, после какого-нибудь хорошего дела, когда хочется шутить, когда каждая фраза вызывает взрыв смеха, когда время бежит незаметно и глаза полны слез от неудержимого хохота, когда человек дурачится, никого не стесняясь и когда всем просто хорошо вместе. Но ничто не вечно под луной… В самый разгар веселья я вдруг подумал о маме. "Какая же я бессовестная скотина! Я тут веселюсь, а она там, наверно, уже не знает, что и думать!" Я оборвал смех и глянул на Славку. Видимо, он тоже подумал о доме. Мы подошли к нашему новому другу и сказали:
— Прости, но нам надо домой. Нас ждут родители. Он как-то сразу притих. Два его товарища тоже. Тихо спросили:
— Вам уже точно пора?
— Да, — так же тихо ответил я.
Он подошел к нам и положил руки нам на плечи. Заглянул в глаза. Я вздрогнул, увидев его глаза так близко. Я еще не встречал таких глубоких и таких печальных глаз.
— Может быть, еще немного, может, останетесь…
Мне вдруг нестерпимо захотелось остаться. Но я хорошо помнил, как год назад "Скорая помощь" увезла маму в больницу. Тогда я узнал, что у мамы больное сердце…
— Нам действительно пора…
