Глава III Мадмуазель Дуду
Рассказ «Doudou» был опубликован 13 марта 1917 года>{52} и при жизни Бабеля не переиздавался. Фабула такова: война, Н-ский госпиталь, санитар — рассказчик, раненые и сестра милосердия. Зовут ее la petite Doudou, она содержанка генерала С., попечителя госпиталя, и по вечерам танцует в кафешантане. А в госпитале «она благоговела перед всеми солдатами и ухаживала за ними как прислуга». В госпиталь прибывает новый раненый — летчик-француз m-r Drouot с раздробленными ногами. Doudou проводит много времени у его постели, он рассказывает ей о полетах и о том, как он одинок. Понятно, что, летчик в медсестру влюбился. А потом его состояние ухудшилось, стало ясно, что летчик умирает.
«Когда Doudou пришла, он сказал:
„Doudou, ma bien aimée“, — склонил голову ей на грудь и медленно стал целовать темно-синюю шелковую ее кофточку. Doudou стояла недвижимо. Пальцы ее вздрагивали и теребили пуговицы кофточки.
„Чего Вы хотите?“ — спросила Doudou.
Он ответил что-то.
Doudou задумчиво, внимательно оглядела его и медлительно отвернула кружево воротника. Показалась мягкая белая грудь. Drouot вздохнул, вздрогнул и припал к ней. У Doudou от боли призакрылись глаза. Все же она заметила, что ему неудобно, и расстегнула еще и лиф. Он притянул Doudou к себе, но сделал резкое движение и застонал.
„Вам больно! — сказала Doudou, у — не надо больше, Вам нельзя…“
„Doudou, — ответил он, — я умру, если Вы уйдете“».
Этот случай получил огласку, и Дуду выгнали из госпиталя…
Финал рассказа:
«В последнюю минуту она стояла в вестибюле и прощалась со мной. Из глаз ее выкатывались тяжелые и светлые слезы, но она улыбалась, чтобы не огорчить меня.
„Прощайте, — сказала Doudou и протянула мне тонкую руку в светлой перчатке, — adieu, mon ami…“ Потом помолчала и добавила, глядя мне прямо в глаза: „Il gèLe, il meurt, il est seul, il me prie, dirai-je non?“ <„Его знобит, он умирает, совсем один, он просит меня, неужели сказать „нет“?“>
В это время в глубине вестибюля проковылял Дыба — грязнейший мужичонка. „Клянусь Вам, — промолвила тогда Doudou тихим и вздрагивающим голосом, — клянусь Вам, попроси меня Дыба, я сделала бы то же“».
Финал — по неожиданности развязки — совершенно мопассановский…
Много внимания рассказу уделил М. Ямпольский>{53}, педантично перечислив все упомянутые Бабелем эпизоды грудного вскармливания и лактации у человека и животных. Тем удивительнее, что заявив с самого начала об имеющей место в рассказе замене полового акта «неким инфантильным эрзацем сексуальности», исследователь сразу же квалифицировал данную сцену, как «[п]ревращение танцовщицы-содержанки в кормилицу».
Это утверждение остается непоколебленным даже в свете приводимой им цитаты из конармейской новеллы «Замостье»>{54} (обратим внимание на французские декорации сцены):
«Женщина, одетая для бала, приблизилась ко мне. Она вынула грудь из черных кружев корсажа и понесла ее мне с осторожностью, как кормилица пищу. Она приложила свою грудь к моей. Томительная теплота потрясла основы моей души, и капли пота, живого, движущегося пота, закипели между нашими сосками.
— Марго, — хотел я крикнуть, — земля тащит меня на веревке своих бедствий, как упирающегося пса, но все же я увидел вас, Марго…
Я хотел это крикнуть, но челюсти мои, сведенные внезапным холодом, не разжимались. Тогда женщина отстранилась от меня и упала на колени.
— Иисусе, — сказала она, — прими душу усопшего раба твоего».
Действительно, Марго несет свою обнаженную грудь, «как кормилица пищу», но подносит соски не ко рту мужчины, а к его груди!
Впрочем, до того, как приступить к анализу текста «Doudou», необходимо сделать несколько предварительных замечаний.
Начнем с имени. Не рассчитывая на познания читателей во французском, редакторы снабжают имя медсестры переводом: la petite Doudou — «крошка Дуду». Но в переводе нуждается не только эпитет — petite, но и Doudou. Потому что это не имя, а прозвище, попавшее во французский из креольского языка обитателей Антильских островов. И значит оно — «молодая женщина, возлюбленная». Во французском слово это носит несколько легкомысленный оттенок, по каковой причине
