Гидросамолет доставил нас к острову Изабеллы, и на зодиаке мы вышли в море. Однако «Каталина» не могла рисковать оставаться долго на якоре у восточного побережья острова: она была открыта для волн. При малейшей угрозе шторма самолету необходим срочный взлет. До сих пор стояла великолепная погода, но мы не могли полагаться на нее неопределенно долго. К тому же возникла некоторая неприятность: гидросамолет облюбовали десятки птиц, занимающихся ловлей рыбы. Олуши, сидя на нем, пережидали, пока небо очистится от фрегатов. Кабина и плоскости самолета покрылись пометом, плексиглас иллюминаторов потерял прозрачность. Каждый день мы часа два очищали машину. (Между прочим, всякий раз, выходя на берег, мы надевали шапки.)
Нам требовалось настоящее судно, просторное и прочное, на котором можно не опасаться плохой погоды. «Калипсо» находилась в Карибском море на исследовательской работе вместе с NASA — во всяком случае, слишком далеко. Мы решили зафрахтовать в Масатлане парусник. Такой транспорт и приятен, и приемлем с экологической точки зрения. На нем легко разместить все, что может пригодиться при изучении жизни птиц.
Я связался по рации с Бернаром Делемотом и поручил ему нанять и доставить сюда подходящее судно. Он выполнил эту задачу при содействии Дениз Лямур и Киви — Джона Эйтона. Через несколько дней великолепный шлюп длиной 72 фута, с мачтой высотой 70 футов, тремя кубриками и кают-компанией отдал якорь в бухточке Изабеллы прямо перед нашим лагерем. Он назывался «Серенада».
Гидросамолет теперь освободился для челночных полетов на континент. Удобный, просторный и надежный парусник стал нашей базой при проведении подводных работ.
Пиршество морских птиц
Воды острова Изабеллы богаты жизнью. Недаром их посещает такое количество птиц! Мексиканцам это тоже известно: они часто рыбачат здесь.
В день прибытия «Серенады» небольшой местный парусник с мотором зашел в бухту. Его экипаж много часов работал в прибрежных банках. Люди потрудились успешно. Трюмы судна были завалены различной рыбой, главным образом сардинами и анчоусами, плотные косяки которых ходили вокруг острова.
Мексиканцы — кустари. Они не утилизируют свою добычу полностью, как это делают на современных траулерах-заводах, где не пропадает ничего и из отходов изготовляется мука. Мексиканцы возвращают морю мелочь, которая попала в сети; многие рыбы выживают и, надо полагать, размножаются. За борт выбрасывают также внутренности и головы рыб той части улова, которая подлежит хранению, и морские птицы имеют свою долю в добыче мексиканцев.
Появление рыболовного судна сопровождалось оглушительным шумом птиц, слетавшихся к нему. Их число росло; сотни, тысячи птиц кружили вокруг мачты; одни высоко, чтобы лучше контролировать ситуацию, другие — вровень с волнами, чтобы тотчас оказаться у отбросов.
Рыбаки сортировали улов, и над каждой пригоршней, выброшенной за борт, взметались десятки пар крыльев. Хаотическое переплетение клювов и лап мгновенно возникало, как на киноэкране, в том месте, куда падали отходы. Вспыхивала сумятица — самая ловкая либо самая удачливая отделялась от остальных, держа выигрыш в клюве, чтобы без помехи воспользоваться им на некотором отдалении.
Мы были загипнотизированы этим воздушным балетом, безостановочным кружением, стремительным пикированием, переплетением крыльев в безумии пиршества. Олуши и пеликаны ныряли за угощением, чайки поддевали его с поверхности воды, а фрегаты хватали подачку на лету.
Мне пришла мысль, употребив отходы для прикорма птиц, подобно мексиканцам, организовать пир вокруг шлюпа и, воспользовавшись этой блестящей возможностью, заснять под водой птиц острова Изабеллы.
Для отыскания косяка сардин или анчоусов олуши, пеликаны и родственные им птицы должны зачастую преодолевать десятки километров. Почти невозможно следовать за ними в зодиаке и еще проблематичнее выполнить в таких условиях наблюдения под водой. Все происходит слишком быстро, интересные сцены слишком разнесены в пространстве и во времени. Какими бы хорошими пловцами ни были аквалангисты, им не уследить за рыбами, которых преследуют хищники.
