Изотовы прекрасно смирялись с существующей действительностью все эти годы. Главное, даже непонятно, ради чего. Детей у них не было, особой материальной заинтересованности друг в друге — тоже, чего тогда цеплялись за семейные узы? Боялись пропасть в одиночку? На Артема не похоже. Может, она боялась, а он чувствовал свою ответственность за нее? Господи, какой бред! И вот таким бредом напичканы людские головы. С ума сойти!
Она, Яна, скорее всего, не причина. Но повод. Каким-то образом жена Артема пронюхала про нее, а он, прижатый к стенке, признался во всех грехах. Ну, не идиот ли! И то, что он утверждает, будто ничего не говорил — кто бы ему поверил!
Яна поморщилась. Что это с ней? Почему сразу перевела Артема в категорию идиотов? За идиота она его никогда не держала, ни минуты. С идиотом она не смогла бы быть так долго. Это нервишки пошаливают. Дернуть, что ли, валерьяночки? Нет, нельзя. Запашок. Кто зайдет, моментально сообразит, и разнесется по конторе слух: финдир успокоительное стаканами глушит, оно и понятно — на чистую воду вывели… и так далее и тому подобное. Ни к чему. Тем более теперь.
А вообще, это большая-пребольшая ерунда. Ну, дозналась Наталья Изотова, что ее муж изменяет ей с Яной, что с того? Зачем сразу разводиться? Он же не в первый раз налево сходил. Он не новичок в этом деле. Если жена его думала, что до Яны он хранил ей верность, она должна быть непроходимой дурой. На которую она совсем не похожа.
А может быть, это была последняя капля. Упала — и полилось изо всех щелей. Через какое-то время пожалеет о сделанном, а уже не воротишь. Конечно, бывает, что люди сходятся вновь, но разве когда-то из этого выходило что-нибудь толковое? Если они говорят, что да, выходило, Яна не верит. Врут. Что им еще сказать?
«Мне это должно льстить, — вдруг подумала Яна. — То, что из-за меня происходят такие глобальные события в мире». Усмехнулась. Было бы чем гордиться. Невелика доблесть — увести чужого мужа, который сам тебя осаждал. Тем более, что муж этот ей совершенно не нужен. Он хорош, конечно, в постели и в непринужденной беседе, но думать о нем всерьез было бы излишеством. Да и потом, у нее уже один такой есть в хозяйстве. Между прочим, спохватилась Яна, может, он уже и впрямь вернулся на хозяйство? Она торопливо набрала мобильный номер мужа. «Временно недоступен…» — ответствовал механический голос. «Зараза!» — шепотом ругнулась Яна.
Дверь в кабинет тихонько отворилась. Секретарша. Что за моду взяла — заходить? Телефон на что? Яна вопросительно уставилась на бестолковую девицу.
— Алина Петровна, — прошептала секретарша, указав глазами на телефон.
— Ну, привет еще раз, — сказала Алина в ответ на Янино «слушаю».
— Привет-привет, — ответила Яна. — Так звонишь или по делу?
— По делу. — Алинин голос дрогнул от едва сдерживаемого смеха. — По о-очень важному делу…
Неужели из-за Артема? Наверняка Алине уже донесли последние новости. Яна матерно ругнулась про себя. Вот уж спасибо госпоже Изотовой — удружила. Ну, захотела в глаза любовнице мужа посмотреть да беседы за жизнь побеседовать, вызвала бы куда-нибудь в тихое место, развлекалась бы себе на здоровье. Так нет — устроила показуху. И то, что свидетелей всего ничего, сути не меняет — все, что происходит на территории офиса, становится достоянием общественности. Алина в этой общественности занимала почетнейшее место. Яна глубоко вздохнула, приготовившись… собственно, она не знала, к чему готовиться. Угадать Алинину реакцию было невозможно. Алина сама погуливала на стороне, но это совсем не означало, что к чужим адюльтерам она будет относиться с такой же терпимостью.
— Значит, так, Вересова, — Алина неожиданно перешла на деловитый тон, — завтра тебе велено построиться в десять часов в кабинете начальника.
— Зачем? — опешила Яна.
— Как зачем? — в свою очередь удивилась Алина. — Комиссия. Забыла?
Черт! Яна, конечно, ничего не забыла. Только об этом и думала, но события последних часов совсем заморочили ей голову.
— Комиссия, — повторила она. — То есть…
— То и есть, — подтвердила Алина. — Желают с тобой пообщаться. Так что с вечера много не пей, — она хохотнула, — чтобы с утра быть в приличной форме.
