Яна продолжала молчать. Она уже начала приходить в себя. «Высказаться хочет, — размышляла она, слушая Наталью. — И что потом?» Что бы ни было, с Артемом надо было рвать. Иначе вся эта ситуация может сыграть против Яны, а этого она не могла допустить. Ну, лоханулась, с кем не бывает? В конце концов, у девицы этой только домыслы в активе. В постели она их не ловила, никаких признаний не получала, так что ничего страшного не произошло.
— Что молчишь? — спросила Наталья.
— А что я должна сказать? — ответила Яна.
— Да хоть что-нибудь.
— Ты вообще-то уверена в том, о чем говоришь?
Наталья сузила глаза.
— Будешь делать вид, что ничего не было? — сказала она. — Брось, это как-то пошло. Я думала, ты умеешь держать удар. И потом, мне вообще-то насрать на все это…
Грубое слово резануло ухо. Яна поморщилась, отвела глаза. А Наталья тем временем продолжала:
— Меня просто поражает: у тебя ведь все есть. Тебе мало? Хочется оттяпать еще больше? Не подавишься?
«Базззар!» — подумала Яна. Она знала, что все закончится именно этим. Противно.
— Хотя, — говорила Наталья, — меня это уже никак не касается. Сами, ребята, разбирайтесь в том, в чем увязли. А вы увязли. По уши. Особенно ты, — помолчала и добавила: — Чтоб только ты не радовалась сверх меры, ты никакой разрушительницей семьи не была. Все и без тебя уже развалилось. А то, что осталось, можешь забирать. Ешь на здоровье! Вот не знаю только, понравится тебе это или нет.
Дверь неожиданно открылась. На пороге стояло встрепанное существо лет двадцати.
— Блин! — воскликнуло существо, обращаясь к Наталье. — Я тебя обыскалась. Бегом — шеф зовет.
Наталья кивнула и, не сказав больше ни слова, вышла из холла. Существо окинуло Яну любопытным взглядом и побежало вслед за Натальей.
Яна повернулась к окну, машинально потрогала листья фиалок, стоящих на подоконнике. Руки тряслись. Она сунула их в карманы пиджака и сжала пальцы в кулаки. Дрожь не унималась. Что она там болтала? «…Меня это уже никак не касается…» О чем это она?
Яна вошла, почти влетела в свой кабинет, плотно прикрыла за собой дверь и набрала номер Артема.
— Слушаю, Изотов.
— Привет, — сказала Яна.
— Привет, — холодно ответил Артем.
— Можешь говорить?
— Могу.
— Послушай, что все это значит? — спросила Яна.
— Что? Отчет?
— Отчет? — переспросила Яна. — Какой отчет? Безопасности? Ты что, знал о расследовании?
— Знал.
— Откуда?
— Не важно.
— Мог бы и предупредить.
— Мы же договорились, — в голосе Артема слышалось недоумение, — работу сюда не мешать.
Да, действительно, уговор был. Причем начала Яна. «Раз уж мы работаем вместе, — сказала она, — давай разделим личное и рабочее». Что они и сделали. Нет, конечно, они болтали о конторе — как без этого? Обсуждали последние события, мыли кости сослуживцам, но вопросов друг другу не задавали. Жили по принципу: «Хочешь рассказать — валяй, нет — значит, нет».
— Но…
Яна не знала, что собиралась сказать после этого «но». «Но ты же знал, как это важно для меня?» Но его это не должно было волновать! Никак. Потому что между ними — ничего особенного.
— Все равно там ничего про тебя нет, — сказал Артем.
— Вообще ничего?
— Почти ничего. А то, что есть, играет тебе в плюс. Так что успокойся.
— Спасибо.
— Не за что.
Они помолчали.
Ладно, подумала Яна, значит, пока все идет неплохо. Кроме… Стоп! Речь-то не об отчете.
— Так, подожди, — торопливо проговорила она, — я ведь совсем не по этому поводу.
— Да? А по какому?
— Твоя благоверная…
— Моя кто? — перебил ее Артем.
— Жена твоя…
— Ну? Моя жена — что?
— Что у вас там происходит?
— Тебе это зачем? — скучным голосом спросил Артем.
— Затем, — Яна почувствовала, что потихоньку накаляется, — что она беседовать со мной вздумала.
— Серьезно? — удивился Артем. — И когда у вас эта беседа состоится?
— Уже, — буркнула Яна, — уже состоялась.
— Когда?
— Только что. В коридоре. Почти прилюдно.
Артем молчал.
— Что ты молчишь? — воскликнула Яна. — Что все это значит?
— Мы расходимся, — сказал Артем.
— Что?! — опешила Яна. — Вы? Надеюсь, не из-за меня?
— Не знаю, из-за чего… — медленно проговорил Артем. — Из-за всего.
— Артем, — сказала Яна, — зачем тебе эти сложности? Не дури. Поссорились — помиритесь. Но расходиться…
