Тамара растерянно посмотрела на захлопнувшуюся дверь. И с легкой злостью подумала, что не позволит мерзкой тетке портить себе настроение. Будет принимать ванну, как собиралась. С книгой. Нет, с двумя.
Да, именно так. Она не станет мучаться. Оставит себе и Гоголя, и Цветаеву. Раз уж тут специальная полочка. И настольная лампа!
Может, еще и Булгакова прихватить? Она, кажется, видела в кабинете «Мастера и Маргариту».
Мысль показалась Тамаре заманчивой. Хотелось комфорта назло всему. И всем!
Раз уж ее так бесцеремонно затолкали в Питер… Да еще вместе с Динкой… И со вчерашнего дня ее преследуют одни неприятности…
Тамара даже покраснела, припоминая свои несчастья. Вчерашний день еще ладно, но уж сегодняшний!
Тамара горестно вздохнула: для начала опозорилась перед этим… как его… с дурным именем. Носилась в неглиже прямо по питерским улицам, подумать только — в центре города! И даже…
Подумаешь, сменила пижаму на футболку!
Потом что? Потом безобразница Динка угробила уникальную вазу. Китайскую. Или это Крыс подсуетился?
Впрочем, какая разница!
Главное — в завершение Тамара разбила не менее уникальную пастушку со свирелью. Купленную в Германии. К пятидесятилетию любимого мужа.
Как только Софья Ильинична не выставила их с Динкой из дома?!
Какая жалость, что не выставила.
Стараясь не думать о сегодняшних неудачах, Тамара включила стоящую на полке лампу, убрала верхний свет и удовлетворенно улыбнулась: здорово! Нужно обязательно слизать идею. Сразу же, как только она вернется из Крыма.
Тамара пристроила обе книги на полку и побежала за Булгаковым. Вдруг пойдет именно он?
Она же не дома, из воды в любую минуту не выскочить и голой по квартире не побегать…
По счастью, на Веру Антоновну Тамара не наткнулась. Мимо кухни прошла чуть ли не на цыпочках, чтобы нечаянно не привлечь внимание вредной домработницы.
Уже из кабинета Тамара увидела, как к кухне завернула целая толпа, возглавляемая веселой Эльвирой.
Румянцева что-то беззаботно щебетала. Кажется, о горячем кофе. Лучше — с коньячком или ликером. Мол, в такую погоду…
Тамара презрительно фыркнула: все тут. Даже этот… с дурным именем… следом ходит!
Она услышала, как Наталья растерянно сказала:
—Я думала, вы в ванной, вы вроде бы хотели…
—Через час пойду, — сухо отрезала Вера Антоновна. — Тесто вот поставлю и пойду.
Тамару приятно удивило, что домработница не прошлась на ее счет. Вообще никак о ней не вспомнила. То ли не хотела жаловаться, то ли действительно собиралась купаться чуть позже и в ванную заглянула случайно.
Вытянув с полки увесистый томик Булгакова в зеленом коленкоровом переплете, Тамара бесшумно скользнула мимо кухни. И раздраженно поморщилась: Наталья настойчиво предлагала свою помощь, отпуская тем самым Веру Антоновну. Обычно сухой холодный голос звучал мягко, заботливо. Не верилось, что он принадлежит Наталье.
Петя решительно поддержал новую знакомую. Мол, к чему тянуть? Вера Антоновна сдержанно сказала, что успеет принять ванну чуть позже.
Эльвира чему-то звонко смеялась. Уверяла, что совсем незачем сию же секунду браться за тесто. И вообще — это же Питер! Зачем возиться самим?
Тамара зло фыркнула: Элечка совершенно по-детски лепетала о слоеных булочках со взбитыми сливками. Мол, она их обожает. В Питере есть места, где продают такие изумительные булочки…
Наверняка перед… перед Электроном кокетничает!
Тамара строго заметила себе — ей нет до них никакого дела. И вообще — нужно поторопиться. Пока эти идиоты из самых лучших побуждений не доволокли до ванной сопротивляющуюся Веру Антоновну. Если там будет пусто, домработнице ничего не останется, как смириться и залезть в воду. Даже с легкомысленным запахом сирени.
Ну нет!
Тамара закрыла за собой дверь и блаженно зажмурилась: небольшое помещение выглядело отрезанным от всего мира. Свет от настольной лампы падал лишь на наполненную ароматной белоснежной пеной ванну. Стены оказались в тени и не привлекали взгляда.
Потом — тут тепло! И холодный, промозглый Санкт-Петербург не заглядывал в окна.
Как-то мгновенно отдалились все неприятности сегодняшнего дня. Стали мелкими и не заслуживающими внимания.
