Четырехлетняя Динка нотаций не любила и мгновенно исчезла. Помахав на прощанье Софи рукой и получив в ответ воздушный поцелуй.
Едва за ней закрылась дверь, Тамара почти почувствовала, как расслабились за столом.
Снова зажурчал веселый голосок Элечки. Заулыбался Петр. Наталья начала расспрашивать Софи о своей бабушке. Вера Антоновна понесла пустой кофейник на кухню.
Тамара тяжело вздохнула: интересно, она уже может подняться или еще рано? Кажется, пока все не закончили завтракать, уходить не принято? Или время ухода не играет роли, главное — не опоздать к началу?
Правила хорошего тона припоминались смутно. Тамаре до сих пор как-то не приходилось сидеть в такой компании. В ее жизни все много проще. Хотя бабушка, вроде бы, что-то такое требовала от них с Лелькой в детстве, но когда это было?
Тамара решила, что уж из-за стола-то она выйти вправе. Если не покидать комнаты, Софи не обидится. Тамара может периодически поддакивать во время ее монологов. Мама должна остаться довольна.
Тамару мутило от собственной вежливости!
Кстати, она и сама задаст парочку вопросов. Чтобы порадовать бабушкину подругу. Ей не сложно.
Неплохо бы занять Софи, а самой просто слушать и особо не вникать в ее болтовню.
О-о, картины! Прекрасно. Ничуть не хуже китайских ваз.
Взгляд Тамары скользнул к ближайшей стене и заметался между двух небольших полотен в старых узких рамках, когда-то покрытых лаком.
Тамара невольно подошла поближе. Скромные пейзажи вдруг заинтриговали ее, чем-то притягивая и не отпуская. Что-то такое в них было…
Лелька бы сказала — настроение.
По словам старшей сестры, именно это отличает картину от картинки. Или от фотографии. Когда ты видишь не просто березу, а БЕРЕЗУ. Не просто яблоко, а ЯБЛОКО. Должна быть вложена душа. Идея. Тогда полотно живет. В веках. Как и художник.
Лелька, она скажет!
Тамара завороженно всматривалась в непритязательный осенний пейзаж: сетчатый ажур тонких березовых стволов и веток, за ними — стылая вода широкой реки. Противоположный берег едва просматривается, да и редкое золото облетевших берез почти гасится в молочно-белом утреннем тумане. Первые солнечные лучи вязнут в нем, все смутно, неверно, словно во сне…
—Ну и как?
Тамара вздрогнула и обернулась. За спиной стояла Софи, ее смуглое лицо показалось девушке странно серьезным.
Тамара смущенно пробормотала:
—Я не особо разбираюсь в живописи. Но это… это кажется настоящим. — И быстро добавила, стряхивая очарование: — Лельке бы точно понравилось. А она, знаете ли, капризна.
За столом кто-то засмеялся. Вера Антоновна вдруг поперхнулась и выбежала из комнаты.
Софи возмущенно фыркнула:
—Капризна! Дорогая моя, вы знаете чьи это работы?
Тамара пожала плечами. Она действительно никогда не интересовалась живописью. Ну, видела кое-какие иллюстрации у Лельки. В книгах. Сестра вечно тратила деньги на всякие глупости. Лелька даже повесила в своей квартире пару картин, купленных на одной из московских выставок.
Кстати, в большой комнате у нее тоже осенний пейзаж. А на кухне — натюрморт. Довольно симпатичный. Хотя Тамара раньше терпеть не могла натюрморты…
Рассказать Тамаре о художнике Софи не успела. В коридоре что-то упало. Возмущенно закричала Вера Антоновна. Как-то озадаченно тявкнул Крыс. Виновато, явно оправдываясь, зазвенел Динкин голосок.
—Мои вазы, — прошептала Софи и схватилась за сердце.
—Противная девчонка, — раздраженно заявила Наталья, вскакивая.
—Носится как на улице, — согласно пискнула Элечка.
—Она же не нарочно, — неуверенно заступился Ягудин. — Кроха совсем.
Тамара бросилась к двери. И сразу поняла, что Софи не ошиблась. Старинной китайской вазы, еще недавно стоящей в широком коридоре, больше не существовало. Ее заменила груда осколков.
Бессовестная Динка жалась к противоположной стене, личико ее показалось Тамаре несчастным и упрямым. Крыс суетился рядом и озабоченно сопел.
Тамару что-то царапнуло, но она не успела понять что именно. Динка сбила ее с мысли. Потому что увидела тетку и сердито закричала:
—Это не я! И не Крыс! Это… она сама разбилась!
* * *
Отлично. Считай — одним конкурентом меньше. Глупая девчонка расстаралась, угробила один из тех мерзких блеклых горшков, над которыми дрожала старуха. Вряд ли ей это понравилось.
