– Кирюш, у тебя чего-нибудь не осталось? – Жалобный голос, помешавший Кириллу Андреевичу спокойно закончить трапезу, принадлежал соседу Вене. Моторист и механик Веня жил через дачку от Понтелеева и вчера гулял вместе с ним.
– Проверь. Наверное, вы вчера все выжрали. – Предположил Кирилл Андреевич допивая вторую кружку молока.
– Пусто. – Горестно сообщил Веня, закончив обследование дачки: – У тебя там кто-то спит.
– Девка спит. Не знаешь откуда она взялась? – Ответил Кирилл, собирая посуду. Грязной посуды он терпеть не мог и всегда мыл ее сразу.
– А какая это? – Грустно переспросил сосед.
– Поди посмотри. – Серьезно посоветовал Кирилл Андреевич. Веня снова углубился внутрь дома и через минуту сообщил, что в постели Понтелеева спит Алена, которую вчера привез с собой Пашка Ельцов:
– Но она сразу на тебя глаз положила. – Добавил он горестно. Горечь Вени вызывало не поведение Алены, а отсутствие спиртного в доме соседа.
– Ты к Диме сходи. У него всегда в холодильнике есть. – Предложил Кирилл Андреевич.
– Там Светка. У Димки баба злющая. Может и навешать. – Покачал головой Веня и исчез так же незаметно, как и появился. Кирилл Андреевич покончил с посудой, вытер руки и направился к своему ярко красному «Мерседесу». Он помнил, что вчера, по дороге на дачу руль машины неприятно подрагивал. «Надо рулевые тяги посмотреть» – Подумал он и открыл капот. Причина оказалось в другом. На яме, которую он словил, заглядевшись на дамочку рулившую в соседнем ряду, выбило стабилизатор. Кирилл Андреевич достал из багажника сумку с инструментами, приоткрыл дверцу и, чтобы не скучать во время ремонта, тихонько включил радио. Студия «Ретро» выдавала старые шлягеры. Понтелеев эту студию любил, и приемник его машины чаще всего был на нее и настроен. Марк Бернес допел последний куплет песни «Шаланды полные кефали» и диктор начал короткий обзор новостей. Кирилл Андреевич политикой не интересовался и слушал в пол уха. Но неожиданно насторожился. До его сознания еще не дошел смысл текста, но подкорка уже сработала.
«Сегодня научная Москва прощается с академиком Валерием Андреевичем Понтелеевым». Подобающим скорбным тоном вещал диктор. Потом еще минуту он перечислял заслуги ученого и, резко изменив тон на бодрый, перешел к новостям спорта.
– Валерки нет. – Прошептал Кирилл, выронил из рук гаечный ключ и уселся на траву. Когда и как умер брат? На какое время назначены похороны? Нужна ли его помощь? Всего этого Кирилл Андреевич не знал и теперь мучительно думал как получить информацию. Вскочив на ноги, он первым делом побежал в дом искать мобильный телефон. Нашел его на качалке, под юбкой Аленушки, которая продолжала спать в той же позе, что он ее оставил. Телефон не работал. Вчера загуляв, он забыл подключить батарею к подзарядке, и теперь вертел в руках совершенно бесполезную вещь.
Быстро завершив ремонт машины, Кирилл открыл ворота, но вспомнив о девице, вернулся в дом. Гостья спала крепко и хозяину дачки пришлось встряхнуть ее за плечи. Алена вновь уставилась на него непонимающим взглядом:
– Ты уезжаешь? А я?
– У меня умер брат. Ты спи, потом закроешь дверь и положишь ключ под ведро с песком.
Девица кивнула и вновь погрузилась в сон.
Низкая посадка немецкой машины не позволяла гнать по щебенке. Кирилл Андреевич прополз двести метров, и только вырулив на бетонку, придавил педаль газа. Мерседес взревел и рванул вперед. Двенадцать километров до Ярославского шоссе машина пролетела за одно мгновенье. На трассе автомобильный поток с каждой минутой увеличивался. Жители Подмосковья и дачники спешили в гигантский город, чтобы не упустить свой кусочек пирога. Они ехали на работу, и Кириллу Андреевичу пришлось тянуться вместе со всеми. Ему хотелось крикнуть «Скоты, у меня умер брат! Пропустите». Но Понтелеев понимал, что в каждой железной коробочке сидит водитель или целая семья. В каждой железной коробочке едут свои проблемы, и до его беды им нет дела. Когда в муравейнике погибает муравей, его тихо выносят вон, и муравейник продолжает кипеть. Таков и огромный город, в котором умер его брат. Это было личное горе Кирилла Андреевича Понтелеева.
