– Вы не думайте что я на Вашего мужа глаз положила. Я любила Крилла. Будьте счастливы. – и она бросилась Надю целовать. Застав эту лирическую каритину, появившийся в офисе Никита Васильевич Бобров развел руками.
– Что за странная проявление чувств в частном сыскном бюро. – Спросил он Ерожина.
– Это и для меня тайна. – Стараясь сохранять безразличное лицо, ответил подполковник: – У женщин свои дела. Нам этого не понять.
– Ты обещал мне убийцу на блюдечке, а тут поцелуйчики и всеобщая идиллия. – Усмехнулся Бобров, дождавшись, когда Тихомиров с Наташей покинут офис.
– А где твои люди? – Не обращая внимание на сарказм Никиты Васильевича, поинтересовался Ерожин.
– Мои люди на месте. Скажи, что надо делать и они сделают. – Ответил Бобров. Ерожин вышел с полковником на улицу и увидел несколько дорожных рабочих неподолеку от дверей своего бюро. Они возились с техникой и на сыщика и полковника Боброва внимания не обращали. Петр Григорьевич огляделся и приметил на соседнеих крышах еще троих.
– А двор? Туда выходит окно кабинета. – Напомнил подполковник.
– Там шесть молодцов. Двор полность блокирован. – Успокоил Ерожина Никитьа Васильевич.
– Двоих надо незаметно спрятать в самом помещении. Эти пусть остаются на своих местах. – Попросил Ерожин и вернулся назад. Полковник распорядился по телефону и догнал сыщика.
– Куда поставим чучело. – Глеб распоковал куклу в парадной генеральской форме и с восхищением ее разглядывал.
– Давай в мой кабинет. – Приказал Ерожин. Никита Васильевич видел куклу впервые и не смог сдержать улыбки. Надя тоже старалась, не хихикать, но это ей удовалось с большим трудом.
– Чего лыбишься Бобров? – Обиженно проворчал генерал.
– Простите, Иван Григорьевич, но сходство удивительеное. – Ответил полковник и достал из кармана платок.
– Где папка? – Спрсил Ерожин, когда чучело генерало заняло свое место за директорским столом.
– Какая папка? – Спросил Грыжин.
– Та, что принес профессор Вишневский. – Уточнил Петр Григорьевич.
– Кстати, чем ты так очаровал этого смешного физика? – Улыбнулась Надя. Она решила до поры не указывать мужу на странное поведение сероглазой Наташи. Хотя ее уверениям, что супруг невинен не слишком поверила.
– Я с ним позавтракал на газете, а потом собрал объедки и вынес в мусоропровод. Профессор так не любит отнимать время от научной деятельности на мытье посуды и хозяйские заботы, что мой поступок оценил по достоинству. – Поведал Петр Григорьевич.
– Хитрый ты у меня мужик. Кого хочешь, облапошишь. И меня за одно. Твоя Наташа так тут передо мной краснела, будто я вас в койке застукала. – Ответила Надя и внимательно посмотрела в стальные глаза мужа. Ерожин не дпрогнул.
Генерал принес синию папку, обвязанную старомодными тесемочками. Сыщик взял ее, повертел в руках и небрежно бросил на письменный стол. перед чучелом генерала. Затем, полез в карман и извлек маленький английский пистолет, некогда подаренный ему министром Узбекестана. Пистолет Ерожин положил поверх папки и как художник, сощурился, оглядывая созданный натюрморт:
– Убедительно? – Спросил он у присутствующих.
– Вполне. – Ответил Бобров, оглядев натюрморт перед чучелом. На этот раз, стараясь больше не обижать генерала своим весельем, полковник сумел сохранить серьезную мину.
– Тебе Надюша, пора отсюда линять. – Сказал Ерожин, поглядев на часы: – Затем из офиса выйдет Глеб, за ним Никита, последним я. А Тебе, Григорич, придется отпереть запертую мной дверь и хорониться. Я не исключаю, что он уже наблюдает за входом в наш терем и если ты выйдешь, а потом окажешься за столом, он не поймет.
– Опять мне за подсадную утку работать. – Недовольно заметил Грыжин: – И куда мне здесь свою тушу прятать? Легко сказать, хорониться. Я Петро, не Дюймовочка.
– Во первых, Иван Григорьевич, наденьте этот жилетик. Кто его знает, как повернется. Лучше, на всякий случай, организм прикрыть. – И Бобров подал генералу свернутый бронежилет: – Во вторых, закройтесь в ванной и старайтесь сидеть там тихо.
– Не забудь, Григорич, отпереть парадную дверь, которую я запру снаружи. Напомнил Ерожин.
Генерал кивнул, молча развернул жилет, но перед тем, как натянуть его на себя, полез в карман и достал плоскую фляжку любимого коньяка «Ани». Убедившись, что фляжка не пуста, он спрятал ее назад в карман своих широченных брюк и кряхтя напялил жилет. Пока он это проделывал, в офис бесшумно вошли два амоновца и тихо растворились в помещении.
