Бьорн произнес последние фразы настолько безапелляционным тоном, что Кару оставалось лишь проститься.
Конечно, ему очень не хотелось оставлять Серэну, но, в конце концов, шесть дней действительно срок небольшой. Воскресенье они проведут вместе, а потом еще шесть дней – и снова вместе, но уже надолго.
Когда он сказал ей, что должен срочно на неделю съездить к брату, тот очень просил, видимо что-то случилось, Серэна страшно расстроилась.
– А как же я? – совсем по-детски спросила она.
– Не огорчайся, в воскресенье буду дома. Позвони ребятам, повидайся с ними.
– Ну что ж, – вздохнула Серэна, – ведь у тебя никого нет, кроме брата. И меня, – добавила она, помолчав.
Кар позвонил Эдуарду, предупредил его, что ненадолго уезжает, и попросил «присмотреть», как он выразился, за Серэной.
Все это время его мучила одна мысль. Он все искал способ, как поделиться своими подозрениями с Эдуардом, не выдавая себя.
Дело в том, что недели за две до этого он случайно вечером проезжал по той тихой улочке, где находилась служебная вилла, на которой он встречался с Бьорном.
Он уже проехал запущенный сад, когда в зеркало заднего вида заметил, как из сада выскользнула и метнулась в сторону соседней улицы какая-то фигура. Фигура показалась ему знакомой. Но долго думая, на ближайшем перекрестке он свернул, выехал на эту соседнюю улицу, снова свернул. Он рассчитывал, что человек выскочит на улицу, как раз когда он подъедет. Так оно и получилось – замеченный им человек торопливо пересек улицу, залез в машину, машина тронулась и проехала в нескольких метрах от Кара. Хотя улица была тускло освещена, ему показалось, что он узнал того, кто сидел за рулем. Шляпа, надвинутая на низкий лоб, суетливые движения… Неужели Лиоль? Не может быть! Откуда он здесь? Неужели?.. Может быть, Кар ошибся?
Но потом ему вспомнились настойчивые расспросы Бьорна, его слова о том, что Лиоль может пригодиться…
Конечно, вряд ли «Око» взяло бы на работу такого человека, но в платные осведомители почему же нет?
Кар задумался. Какие задания мог выполнять Лиоль? Уж наверняка они были связаны с «Очищением». Но почему Бьорн ничего не сказал об этом ему, Кару? Или такова система – два агента, работающие по одному заданию, не должны знать друг друга? А может быть, Лиолю вменялось в обязанность слежка за ним – доверяй, но проверяй? Или за Серэной? А не сыграл ли Лиоль какой-нибудь роли во всех ее несчастьях? Ну что ж, вряд ли в этом случае ему можно позавидовать.
Кар сжал свои огромные кулаки. Следовало бы все-таки предупредить ребят, уж Эдуарда-то наверняка. Но как объяснить, откуда он знает? Ему вообще не хотелось лишний раз упоминать «Око». А вдруг он ошибся, и это был не Лиоль? А вдруг тот хоть и выполняет задания Бьорна, но эти задания никакого отношения к «Очищению» не имеют? Мало ли в Университете организаций и людей, которые могут интересовать Бьорна. Вот он и завербовал студента Лиоля, чтобы следить за ними.
Словом, вопросов было много, а ответов нет. Последить, что ли, за Лиолем? Но для этого сейчас не было времени.
В конце концов Кар решил, что, вернувшись со стажировки, займется выяснением ситуации с Лиолем.
Что касается Эдуарда, то можно было прибегнуть к самому простому решению. Изложить все свои подозрения в письме без подписи и послать ему. Или посоветовать относиться к Лиолю настороженно. Пусть Эдуард сам решает. В конце концов, очищенцы тоже родились не от вчерашнего дождя, у них есть ловкие ребята, сами разберутся.
Ровно в десять в понедельник Кар прибыл к знакомому дому, где его уже ждала машина. Бьорна не было.
Кар молча сел в нее рядом с шофером, здоровым парнем с зловещим лицом. Впрочем, таких в «Оке» было немало. Машина тронулась, и вскоре они уже мчались по шоссе, ведущему в горы.
Кар, как и многие жители этого приморского города, редко бывал в тех местах. А между тем и здесь природа была чудесной. Вдоль поднимавшейся все выше и выше дороги тянулись виноградники, им на смену возникали сначала редкие, постепенно густевшие рощи, дальше потянулись леса, свежие, зеленые. Пригороды, районы загородных роскошных вилл сменились небольшими деревушками с ресторанчиками, барами, кафе, но совсем иными, чем там, на оставшемся внизу побережье. Здесь рекламировали не рыбу, омаров и лангустов, не пиво и виски, а куропаток, фазанов, мясо горных баранов, красные и белые вина в затянутых паутиной бутылках. Здесь обедали не на нависших над морем открытых террасах, а в защищенных от горных ветров толстыми стеклами уютных залах.
