На подходе к дому они увидели длинную фигуру Забуруева, который терпеливо дожидался Гурова, стоя столбом у края изумрудной лужайки.
Уже в автомобиле, выезжая из поселка, референт неожиданно спросил:
– Ну и как вам Панченко-младший, Лев Иванович?
Гуров пожал плечами. Забуруев вздохнул и продолжил:
– Отец-то, Андрей Борисович, совсем другой по характеру. А этот не орел. Нет, не орел! – И с сожалением покрутил головой.
Гуров с любопытством посмотрел на него и еще раз пожал плечами.
– Что выросло, то выросло, – буркнул он.
Найти Курносова Стасу удалось далеко не сразу. В офисе фирмы ему сказали, что Курносов только что уехал в один из филиалов. Крячко устремился по новому адресу, но в филиале выяснилось, что Курносов уже убыл и, кажется, отправился к себе домой. Стас попытался застать Курносова дома, но из этого тоже ничего не получилось. Он опять вернулся в офис и узнал, что шеф еще не появлялся. Крячко уже начинал по-настоящему злиться, но тут секретарша Курносова, сжалившись над ним, сообщила номер мобильного телефона своего шефа.
Удивляясь, почему такая простая мысль не пришла ей в голову сразу, Крячко набрал указанный номер и наконец связался с неуловимым бизнесменом. Курносов отнесся к его звонку настороженно и долго выспрашивал, что у Крячко на уме, хотя Стас сразу же сообщил, какой вопрос его интересует.
Попытавшись вначале отговориться нехваткой времени, Курносов однако вскоре сдался и согласился встретиться с опером. Он тоже не хотел вести разговор в официальной обстановке и предложил встретиться в баре офисного центра на Смоленской площади. Крячко уже надоело гоняться по городу, но он не стал спорить и поехал на Смоленскую площадь.
Курносов ему сразу не понравился. Держался он вызывающе, строил из себя важную персону, но по глазам бизнесмена Крячко заметил, что он довольно здорово трусит. Стас понимал, что это совсем не обязательно должно означать, будто Курносов причастен к похищению драгоценностей, – просто у нашего бизнесмена всегда имеются причины опасаться правоохранительных органов.
Курносов сидел один за столиком полупустого бара. Перед ним стояли кружки с темным густым пивом и разнообразные закуски. При виде запотевшей кружки Стасу до смерти захотелось выпить пива, но он решил держать марку и наотрез отказался от предложенного угощения.
– Виноват, на работе ни-ни! – заявил он, подмигивая. – Начальство у нас строгое. Спиртного духа на дух не переносит – такой вот каламбур! Вам-то, Анатолий Владимирович, проще – сам себе хозяин, верно? Сам себе выговор писать не будешь, ха-ха! – балагуря, Крячко исподволь присматривался к предпринимателю, пытаясь понять, что за человек сидит перед ним.
Курносов показался ему самоуверенным и не слишком добрым типом. Впрочем, Крячко редко встречал добряков, занимавшихся большим бизнесом, они ему как-то не попадались.
Курносов, несомненно, нравился женщинам. Он превосходно одевался, следил за собой, был подтянут и мускулист. Некрасивое, но мужественное лицо его было покрыто ровным шоколадным загаром. «На Кипре небось кайф ловит, эксплуататор трудового народа!» – с веселой завистью подумал Крячко.
– Зря отказываетесь! – заметил Курносов, поднимая тяжелую кружку и сдувая махровую белую пену. – Пиво замечательное, чешское… Я, между прочим, его ни на какое другое не променяю – ни на германское, ни на голландское. Чехи – вот кто лучшие в мире пивовары! А ваше начальство сейчас само, наверное, квасит где-нибудь по кабинетам. Так что зря вы!
– Не зря, Анатолий Владимирович, не зря! – убежденно заявил Крячко. – Вспомните поговорку «с утра выпил – весь день свободен»! Верно ведь, на сто процентов верно! А у меня еще дел невпроворот. Никак мне нельзя расслабляться.
Курносов усмехнулся. Простоватое лицо опера и его невинный треп ввели бизнесмена в заблуждение. Он решил, что перед ним действительно простак, недалекий служака, с которым не будет много хлопот.
– Что мне пара кружек? – сказал он. – Как слону дробина. Вон во Франции за стол вообще без пол-литра не садятся.
– Что вы говорите? – изумился Крячко. – Бывали во Франции?
