- Что-то надо делать!
- Но что? Врачи бессильны. У них нет лекарства от лихорадки.
- Может быть, перенести его в храм?
Так бывало в Элладе. Больного относили под покровительство божества, и больной выздоравливал. Об этом должны знать жрецы.
- Прежде чем отнести царя в храм, надо испросить у божества совета, - сказал Аристандр, - а так нельзя.
- Посмотрим, как будет завтра.
На другой день на рассвете военачальники вошли к Александру. Он не мог дождаться этого часа - лихорадка мучила его всю ночь. Он опять вымылся: все казалось, что он смоет водой и жар и усталость. И принес утреннюю жертву, как всегда. Но сил по-прежнему не было. Распоряжение было коротким.
- Неарху и всем военачальникам, кто пойдет с флотом, быть готовыми к отплытию через три дня… К тому времени я встану, - добавил он.
Неарх хриплым от слез голосом ответил, что через три дня его флот будет готовым к отплытию и с поднятыми парусами будет ждать царя.
Многие вышли со слезами и рыданиями. Все уже видели, что жизнь покидает Александра.
- Говорят, что его отравили!.. - сдавленным голосом прохрипел Неарх. - Ему дали яд!
Все молчали. Они тоже слышали эти разговоры.
- Но кто?..
- Ему дали яд с вином. Виночерпий Иолай, сын Антипатра, вполне мог это сделать.
Да, эта догадка имела основание. Антипатр мог встревожиться - почему царь вызывает его к себе? Может быть, так же поступит, как с Парменионом?
И может быть, не напрасно Олимпиада твердила все время, что он хочет захватить Македонию?
Но откуда у Иолая взялся этот медленно действующий яд?
Ответ простой. Только что из Македонии приехал старший сын Антипатра - Кассандр. Разве не мог Антипатр прислать с ним той самой ядовитой воды, которую хранят только в лошадином копыте, потому что никакая посуда ее не выдерживает.
Черные слухи проникли в войска. Тревога и страх становились все напряженней.
В эту ночь этеры Александра решили отправиться в храм бога Сераписа, чтобы узнать: не лучше ли принести больного царя под его защиту? Пошли Пифан, Аттол, Демофонт и Певкест. У порога храма их догнали Клеомен, Менид и Селевк. Они все легли спать в храме, чтобы получить прорицания.
Под утро, когда луна скатилась с неба, в храме раздался голос:
- Не надо приносить Александра. Ему будет лучше там, где он есть.
Этеры вернулись. Они надеялись, что уже наступило облегчение.
Военачальники не уходили из дворца - ждали, что сбудется изречение бога. Ему будет лучше здесь… Но ему не лучше! Опять мылся, опять приносил жертвы. А болезнь съедает его еще сильнее!
- Царь зовет вас!
Снова они стояли у ложа Александра. Он глядел на них запавшими глазами.
- Так смотрите же, чтобы все было готово к отплытию!
И еще раз они заверили его, что все будет готово.
На ночь он опять захотел вымыться - он страдал от липкого пота, который выступал на теле. После купания стало еще хуже. Врачи старались унять лихорадку. Она мучила и томила его, не давая отдыха.
Утром Александр приказал поставить его постель у водоема.
Ему было плохо, но он все еще не понимал, что умирает. Мысли только об одном - как он взойдет на корабль и как они с Неархом отправятся открывать и завоевывать новую землю - Аравию.
- Позовите военачальников.
Военачальники пришли.
- Так не забудьте - завтра отплываем. Чтобы все было готово!
- У нас все готово к отплытию, царь!
Наступил еще день. Александр недоумевал - болезнь не оставляет его. Он еле смог совершить жертвоприношение.
Он приказал, чтобы стратеги не уходили из дворца, чтобы они ждали его в соседних покоях. И чтобы военачальники всех сухопутных войск ждали его во дворце. Приказ был выполнен, военачальники немедленно собрались к царю.
Но когда самые близкие друзья вошли к Александру, он беспомощно глядел на них и ничего не смог сказать - у него пропал голос.
Тревога давно нарастала в лагере. Теперь она уже зашумела. Не видя царя столько дней и не слыша его, воины поднялись всей массой и окружили дворец: откуда-то появилась весть, что царь уже умер, а военачальники скрывают это.
Македоняне, прошедшие с Александром все походы и битвы, подступали к дверям с криками, требуя впустить их к царю. Их впустили. Они чередой проходили мимо его ложа, громко прощались с ним, плакали, призывали богов и умоляли спасти их царя, их полководца!.. Александр видел и слышал их, но не мог им ответить, не мог проститься с ними. Он только приподнимал голову, он пожимал их руки слабеющей рукой, он прощался глазами, пока они не угасли…
