— Корабль?!
— А ты не знал? Сигурд принародно пообещал это, прежде чем уплыть в Ирландию. — Свейн хрипло засмеялся. — Надеется получить с берегов Эйрина старый должок. Ну-ну…
— Эгиль ведь тоже из рода Сигурда. Как и его дружок — колдун Велунд, что, может быть, будет учить Хельги, — осторожно напомнил отцу Фриддлейв. Свейн отмахнулся — какая разница? Эгиль лишь приставлен к молодым воинам решением общего собрания — тинга — и поклялся на алтаре богов быть справедливым и строгим. А Велунд не будет вмешиваться в состязания — он слишком благороден для этого, тем более если он будет учить сына Сигурда.
— Ты будешь первым — и слава о нашем роде разнесется по всему Халогаланду и Вику. — Свейн снова засмеялся, на этот раз громко, открыто, весело, словно стремился перекричать налетевший с моря ветер, полный соленых брызг. — Ты — моя надежда, сын, — перестав смеяться, резко произнес он. — Наш род может стать главным в округе, и, я верю, так и будет благодаря тебе! Поклянись же, что не пощадишь ради этого ни сил своих, ни жизни!
— Клянусь, — не раздумывая, ответил Фриддлейв. — Клянусь мудростью Одина, силой Тора, хитростью Локи и красотой Бальдра. Я стану лучшим, я стану вождем!
— Да будет так, сын!
Гулкое эхо пробежалось по скалам, словно дети, играя, прыгали с камня на камень, пересекло залив, отразилось от противоположного берега и затихло вдали, у самых предгорий.
У подножья скал, на берегу широкого ручья разлеглись двое молодых парней из рода Сигурда — Дирмунд Заика и приблуда Хрольв, принятый в род позапрошлой зимою. Дирмунд, бледный, с бесцветными глазами, подпер рукой щеку и злобно сплюнул.
— Уж скоро должен бы вернуться Сигурд, — продолжая начатую беседу, лениво бросил Хрольв, кругломордый, чуть туповатый, наглый — наглым он стал в последнее время, впрочем, может быть, и всегда имел подобные качества, да опасался открыто проявлять их, пока не прижился. А как прижился, приобрел себе дружка — Заику. Дирмунд и правда заикался, особенно когда волновался или когда заставали его за каким-нибудь неблаговидным делом, какой-нибудь неслабой пакостью, на которые был Заика великий мастер, за что частенько и получал увесистые тумаки даже от более слабых. Получив, убегал в горы, где, забравшись в безлюдные места, хныкал — при Сигурде ныть опасался, быстро бы получил еще, а вот один не стеснялся: выл, словно волк, да строил в мечтах ужасные наказанья обидчикам. В такие минуты виделся себе Дирмунд могучим и славным мужем. Вот он — огромный, мускулистый, в блестящей кольчуге-бирни — расправляется с врагами. Ух, как они его боятся, аж дрожат, подлые изгои-нидинги! Дрожите, дрожите. Не ты ли, Йорм, не так давно пнул меня ногой? Я чуть в котелок тогда не упал, еле увернулся, представляешь, как было б больно, если б котелок опрокинулся? Чтоб лучше представил — на тебе, попробуй…
Дирмунд улыбнулся, почти воочию увидев себя могучим великаном, льющим кипящую воду за шиворот орущему бедняге Йорму.
…А ты, Хельги, сын Сигурда? Не ты ли сочинил про меня премерзкую вису? Вот тебе расплавленного олова в глотку! Стони теперь, бейся в судорогах, кричи от боли! Что, не можешь? Так-то… А это кто еще здесь прячется за котлом? А, мелкая тварь Снорри! Кто это вчера надо мной насмехался и передразнивал? Не ты? Ах, не ты! А ну-ка иди сюда… Опа, за ухо тебя… Что плачешь, больно? Плачь, плачь, еще не то будет. Вот сейчас оторву тебе одно ухо… — ах, как горяча кровь и как весело слышать вопли врагов!.. — теперь другое. Кричи, кричи, мелкая тварь Снорри. В следующий раз будешь знать, как насмехаться!
— Что ты сказал про Снорри, Заика? — тряхнув замечтавшегося приятеля за плечо, громко переспросил Хрольв. — Уши ему надрать? Хорошее дело. Завтра подстережем в камышах… Заманить бы только.
— За-заманим, — ухмыльнулся Заика и тут же погрустнел. — Вот еще б и Хе-хельги показать, что к чему, как вернется он с С-сигурдом из Ирландии.
— Да, с Хельги потруднее будет, — согласно кивнул Хрольв. — Он не Снорри все-таки. Да и то проучить можно. Только ты придумай как, ладно?
— Да уж придумаю. — Заика осклабился. Все-таки хорошо, что он стал водиться с этим приблудой Хрольвом, объявившимся близ усадьбы Сигурда в позапрошлую зиму. Пригрели тогда его, дали кров и пищу. А поскольку идти малолетнему Хрольву было, по его словам, абсолютно некуда, через некоторое время приняли его в род. Многие, кстати, считали — зря приняли. Глуповат оказался приемыш, глуповат и злобен. Ну, да зато силен — этого не отнимешь, — все хоть какая-то польза. Парни из рода Сигурда заметили вскоре: обижался Хрольв даже на самые безобидные шутки, потому и общались с ним редко, только по необходимости, как и с Заикой, про того-то все хорошо знали, что за ягода. Так вот, мало-помалу, и сошлись они. Не потому, что очень уж хотелось друг с другом общаться, а потому как чувствовали оба, что держат их в усадьбе — не взрослые, молодежь, конечно, — почти что за нидингов. Ну и ладно. Посмотрим еще, кто тут нидингом окажется…
