Решение было принято: он остается здесь, с каменотесами, изучит их тайны и разделит с ними существование. Вдалеке от городов и бесполезной роскоши он найдет применение своей силе, вынимая блоки известняка для храма богов.
Вот что хотел довести до него отец: забыть позолоченное детство, искусственное образование и открыть под палящим солнцем карьеров свою настоящую природу. Он ошибся тогда, думая, что встреча с диким быком открыла ему путь к царствованию. Сети разбил эти иллюзии, показав ему его настоящие способности.
У Рамзеса не было никакого желания вести существование знатного человека, погрязшего в удобствах и мелочных привычках; для этой роли куда больше подходил Шенар. С прояснившимся умом, он уснул на борту корабля, заблудившись взглядом в звездах.
Необычная тишина царила в карьерах, откуда накануне извлекли много каменных блоков. Обычно каменотесы с самого утра принимались за работу, чтобы воспользоваться утренней прохладой. Почему отсутствовали начальники бригад? Почему они не созывали рабочих?
Уступая очарованию места, Сын Фараона углубился в тихие аллеи, образованные скалами известняка. Они теперь составляли часть его существа, когда еще он сможет исследовать их в тишине, наслаждаясь исходящим от них спокойствием, не нарушаемым шумом инструментов.
Углубляясь в лабиринт, Рамзес примечал свой путь по насечкам каменотесов, сделанным на камне, чтобы отметить границы территории каждой бригады. Ему не терпелось оставить свой наряд царского писца и начать жить в одном ритме со своими товарищами, разделять их тревоги и радости, навсегда забыв привычки праздного вельможи.
В конце карьера находилось святилище. Слева от входа стояла стела с надписью, отдающей почтение восходящему солнцу. Перед священным камнем фараон Сети воздымал руки и превозносил возрождение света, лучи которого начинали освещать карьер.
Рамзес упал на колени, вслушиваясь в слова, произносимые отцом.
Окончив молитву, Сети повернулся к сыну.
— Что ты ищешь в этих местах?
— Путь моей жизни.
— Создатель совершил четыре прекрасных деяния, — объявил Фараон, — он сотворил четыре ветра, чтобы всякое существо дышало, пока живет; он дал жизнь воде и ее разливам, чтобы бедный наравне с богатым мог пожинать ее плоды; он создал каждого человека подобным ближнему; наконец, он отпечатал на сердце людей воспоминание о Западе и потустороннем мире, чтобы Невидимому совершались жертвоприношения. Но люди нарушили заповеди Создателя и, не переставая, искажали его творение. Принадлежишь ли ты к их числу?
— Я… Я убил человека.
— Разве в уничтожении смысл твоей жизни?
— Я защищался, мной руководила сила свыше!
— В таком случае смирись со своим поступком и не оплакивай его.
— Я хочу найти настоящего виновника.
— Не трать время на суету. Ты готов пожертвовать всем во имя Невидимого?
Сын Фараона кивнул головой.
Сети вошел в святилище и сразу же вышел оттуда, держа на руках рыжего пса. Широкая улыбка озарила лицо Рамзеса:
— Дозор!
— Это твой пес?
— Да, но…
— Возьми камень, размозжи ему голову и принеси его в жертву духу этого карьера, так ты очистишься от совершенного насилия.
Фараон выпустил собаку, которая тут же бросилась к хозяину и стала радостно прыгать вокруг него.
— Отец…
— Действуй.
В глазах животного явно читалась просьба, чтобы его погладили и приласкали.
— Я отказываюсь сделать это.
— Ты сознаешь, что значит твой ответ?
— Я хочу войти в общество каменотесов и никогда больше не возвращаться во дворец.
— Ты отказываешься от всего ради пса?
— Он доверился мне, я обязан защищать его.
— Следуй за мной.
Вступив на узкую тропинку, вьющуюся сбоку холма, Сети, Рамзес и Дозор вскарабкались на скалистый выступ, возвышающийся над карьером.
— Если бы ты убил свою собаку, то был бы самым низким и подлым из разрушителей. Отказавшись, ты перешел на новый этап.
Волна радости захватила Рамзеса.
— Здесь я докажу, на что годен!
— Ты ошибаешься.
Я способен на тяжелую работу!
— Такие карьеры, как этот, обеспечивают вечность нашей цивилизации. Правитель должен постоянно посещать их, проверять, что каменотесы продолжают работать по правилам, чтобы обители богов по-прежнему стояли на земле и были прекрасны. Только общаясь с простыми рабочими, можно научиться править по-настоящему: камень и дерево не лгут. Фараона выдвигает Египет, а Фараон воздвигает Египет; он строит и строит, ведь возвышение храма и народа — величайший акт любви.
