Уже сороковой воин к заду её пристроился, молчит теперь Лиштаи, толи сознание потеряла, толи осознала, наконец, бесконечность оказанной ей милости — оно непонятно. Тут-то в селение и ворвался воин на коне красивом, белом очень. Проскочил по улице, глупого дитёнка Вапьи знахарки, с дороги сбил, да к господарю во весь опор. Спрыгнул с седла и что-то тихо говорит ему, не слыхать, а любопытно же, чего он там говорит. Тянут все шеи, ухи напрягли и он вот тоже.
— Пирайи, чего это а? — Говорит шёпотом Ари, жена евонная. Он нахмурился, глянул строго, но бить не стал — господарь не любит, когда ему мешают вскриками всякими, а она ж дура, она ж вскрикнет. Шикнул просто, молчи, мол, дура. Да и не надо её сейчас, так жестоко-то — родила три дня назад. Пираи очень надеялся, что не от него родила, а от господаря. В прошлом годе, Ари в поле работала, а господарь мимо ехал и её завидев, сношать захотел. Сношал естественно — рукой показал, сюда мол, на четвереньки, возле коня его. Ари хоть и дура — а раз баба, разве ж не дура? Дура конечно. Но не такая как эта Лиштаи, тьфу на неё. Ари сразу подбежала, как удобно господарю было встала, и зад отставила посильнее. Господарь её посношал немного и дальше поехал, даже не ударил ни разу — вот какая у Пирайи жена умница! В пример всей округе. И ребёночек-то какой получился! Сын!!! Во как. А у Громыки вот от него самого ребёночек и чего? А вон чего — эта дура Лиштаи у него и народилась. И чего с того, что она красива? Теперь всё, личико теперь у неё как кусок сырого мяса, а ума и нету, и не было. А Ари вот, в селе говорят, от прошлого господаря народилась, от отца господаря нынешнего. Вот потому такая и получилась и лицо неплохое и грудей полных как надо — две штуки, и ума есть немножко…
Господарь нахмурился злобно и зашипел громко.
— Что??? Как эта безродная псина посмела? Правитель Орхуса взял Салир? Баргов хер ему в задницу! Да как такое могло случиться???
Издав рёв не хороший, да безумный немного, господарь знак сделал и на коня своего, а воины его тоже на коней, один только задержался — он сейчас Лиштаи сношал. Поторопился, шлепки в один звук слились, напрягся он, изо всех сил треснул её по спине, зашевелилась Лиштаи и с тихим стоном, подарил он дурочке этой от себя немного, да в неё прям, как положено, вот. Потом на коня тоже вскочил и прочь уехал.
Народ стал расходиться по своим делам. Работы-то невпроворот. Только вот Громыка дочке своей глупой помогать кинулся, да братья её все трое, да мать её, да и дед её тоже чем-то помочь пытается. Тоже вот — один-то дед помер годов пять как, хорошо помер, достойно очень. Господарь тогда новый меч себе справил, испытать надобно было. На нём и испытал — на руках сначала, ну а потом уж как положено, по шее разок. Хороший меч у господаря — ой хороший! Ну, так и господарь, вон какой — ростом метра два, статный, сильный весь, ух! Хороший у них господарь.
Пирайи и Ари вернулись в свой дом — поле с утра обошли, жучков всех пособрали, дабы те урожай не пожрали. А то ведь много надо зерна со двора-то. У господаря воинов много, понятное дело и кушают они не мало. Ари принялась с ребёночком возиться, Пирайи в огород пошёл — огород тоже надо, господаревым воинам еды много надо, а ведь и ему с Ари тоже чего-то поесть нужно. Так что без огорода тут никак. Если б он ремесло какое выучил, легчее было бы конечно, но, увы, господарь не пожелал что бы тут были другие ремесленники.
А иногда так хотелось!
Пирайи принялся снимать гусениц с капустной грядки и корить себя за свои срамные мысли. Как вот он может жаждать того, чего господарь ему не позволяет? То всё Барга происки, не иначе.
Минул день, другой, село жило своей жизнью. Улучив момент, Пирайи выбрался на крылечко своего домика и сел на пенёк древесный, что служил ему стулом. В домике кричит малыш и тихо плачет Ари — сама виновата. Он ей ведь сказал — угомони малого, пусть прекратит кричать. Нет же, не поняла. Пришлось ему — просто выбора не оставила. Ари иногда такая дура, что просто слов нет.
Ну, ничего. Губа покровит и заживёт. А что зуб теперь шатается — так оно бывает, пошатается и перестанет. Как вот ребёнка успокоит, надо бы ещё супрыжий долг с неё спросить. А то, надо признать, немного хочется. Конечно, спину ломит — весь день в огороде этом. И откуда гусениц столько? А ещё и эти букашки земляные, что повадились сладкие клубни есть — совсем спасу нет от них. Только что кипятком шпарить их, руками не собрать, крошечные они совсем. Намаялся ужасно. А завтра снова гусениц надо бы пособирать, да в поле Ари помочь, не справляется она. То дитё буянит, то ещё чего, да и устаёшь ведь, сложно это всё…
